Женский приговор. Мария Воронова
Тот разговор был, пожалуй, единственным, который у них состоялся на политической почве. Папа сказал, что если чего-то в жизни добьешься, то тебе обязательно будут завидовать, а значит, и пакостить, но единственный способ держаться – это оставаться самим собой, думать и поступать по совести, только при этом совершенно не обязательно бегать и кричать на всех углах о своей ненависти к советской власти.
В общем, Наташа понимала чувства Альберта Владимировича, и очень грустно было от того, что она не может его утешить. Может, надо было соврать, что это она стукнула про церковь? Глущенко бы сразу полегчало… Он сейчас внедряет новую операцию, очень тонкую, тут необходима слаженная работа всей бригады. Хирург с ассистентом должны чувствовать друг друга так, будто они один человек с четырьмя руками, и анестезиолог тоже должен понимать ход событий. Моральная низость, конечно, не сказывается на профессионализме, но все равно тяжело подозревать своего ассистента, тем более когда точно никогда не узнаешь, стучит он на тебя или нет. Может, у тебя родится какая-нибудь мысль по улучшению работы, а ты побоишься ее высказать, потому что стукач все переиначит, и тебя обвинят черт знает в чем. Или еще проще: во время операции хирург испытывает колоссальное психологическое напряжение, поэтому ему необходимо сосредоточиться исключительно на операционном поле. Все остальное он может себе позволять – ругаться матом, петь, все что угодно. Бывают, конечно, и типичные, рутинные операции, а бывают моменты, когда сердце выскакивает от напряжения, все это знают, и сестра никогда не обидится и не упрекнет оператора, когда он в критическую минуту обложит ее в три этажа за то, что подала не тот инструмент. Сестра не обидится, а стукач донесет.
За грустными мыслями Наташа не заметила, как доехала до дома. Поставив машину во дворе, она еще минуту медлила выходить, так силен был соблазн развернуться.
Вдруг нужно сейчас приехать к Альберту Владимировичу и все рассказать, чтобы он понял, что может доверять Наташе, как самому себе? Когда появляется хоть один человек, которому можешь открыться, жизнь становится намного лучше…
Наташа вздохнула и решительно вышла из машины. Никогда ты не убедишь человека доверять и любить, если он того не хочет.
Хороший день перешел в хороший вечер. Забрав Егорку из сада, Ирина вдруг обратила внимание, что сумерки еще не совсем сгустились и морозец хоть и крепкий, но не такой стылый, как зимой.
Быстро поужинав, они взяли санки и отправились в сквер. Сначала Ирина бежала во весь дух, катя Егора на санях, потом поменялись. Она осторожно села на дощечку, а сын, хохоча, пытался сдвинуть ее с места. Она пыталась отталкиваться ногами, чтобы Егору казалось, будто он везет мать, но в какой-то момент координация подвела, и Ирина повалилась в снег.
Вскочила, отряхнулась, и они побежали к «горке» – невысокому холмику в центре сквера. На плоской вершине установлен памятник героям революции, но это никого не смущало – в равнинном Ленинграде любая возвышенность на вес золота,