Женский приговор. Мария Воронова
сказала Аня, – так полагается. А картошка стоит десять копеек килограмм, если я лишние сто граммов и срежу, то это одна копейка всего. Пусть мы по килограмму каждый день съедаем, получается тридцать копеек в месяц. Не те деньги, чтобы из-за них мотать нервы родной дочери.
– Какие у тебя нервы, если ты мать убиваешь и ухом не ведешь! И неважно, что тридцать копеек, ты их заработай сначала, а потом будешь рассуждать, те это деньги или не те! А то ишь какая! Ни черта не делает, на родителей плевать, зато куча претензий, джинсы ей, видите ли, не покупают!
– Но у нас в классе уже у всех есть, одна я хожу как оборванка!
– А ты следи за своими вещами! Если приложить усилия, в любой одежде можно выглядеть аккуратно и симпатично.
– Даже в ваших с бабушкой обносках? – рассмеялась дочь.
– Даже в них! Все равно они лучше, чем то, что в магазинах продается.
– Ну твои костюмы тоже в магазинах не продаются, однако ж ты их не у бабушки взяла.
– Ты не равняй! Я директор школы и должна выглядеть соответственно.
– А я ученица школы и тоже должна выглядеть соответственно.
– Форма у тебя есть, вот и выгляди! Воротнички подшивай нормально, а то когда грязный воротничок, тут уж никто ни на что другое не посмотрит. Я тебя обеспечиваю одеждой, чтобы от холода защититься и срам прикрыть, а дальше уже твое дело. Воротнички чистые, юбка отглажена, чулки целые и в гармошку не собираются – вот и все, что нужно. Сразу ясно, что ты приличная девушка и следишь за собой. А кто обращает внимание, во что человек одет, кому важны все эти джинсы, кроссовки, прочее фирменное тряпье, это просто мещане, ограниченные люди.
– Ну, значит, у нас в классе все мещане.
– Наверняка есть хорошие девочки, просто ты сама своим гнилым нутром тянешься в плохую компанию! Ради одобрения каких-то идиотов готова матери всю душу вымотать! Мне вот даже в голову не приходило у своей матери что-то требовать, а мы жили тяжело, очень бедно жили. Один раз по карточкам получили для меня мальчуковые ботиночки, так я счастлива была!
– Так, мама, тогда эти ботиночки были все равно что сейчас джинсы, – засмеялась Аня.
– Ничего не все равно!
– Ну ладно.
– Стой! Ты куда это собралась?
– К себе в комнату.
– Просто так уйдешь? Даже прощения у матери не попросишь?
– За что?
– За то, что ты лентяйка!
Аня снова засмеялась, и Надежда Георгиевна со злостью посмотрела на ямочки у нее на щеках. От бабушки достались.
– Мама, если я попрошу прощения за то, что лентяйка, и ты меня простишь, то это будет значить, что ты разрешаешь мне лениться сколько я захочу. Так что это не в твоих интересах.
– Ты вообще в своем уме? – закричала Надежда Георгиевна. – Мать тебе делает замечание, а ты философствуешь! Брешь в логике выискиваешь, вместо того чтобы извиниться, осознать свое поведение и попытаться исправиться!
– Ладно. Хочешь, я посуду помою?
– Да уж помой, будь любезна!
Аня быстро собрала грязную посуду