Ваня, деревенский зомби. Николай Викторович Кузнецов
А я все больше за книжками сидел, хотел в институт поступить. Потом в армию ушел. Два года пролетели как миг один. Всякое было и хорошее и плохое. Приехал, не успел оглянуться вокруг, что тут и как, как стал зомбаком*.
То ли «Старая с косой», была пьяной, то ли попросту дурой, но умереть у меня не получилось. И заместо домовины и спокойного места, по ту сторонку света, пришлось мне жить в своем сарайчике. Сделать в нем ремонт кой-какой, крышу перестелить и обзавестись завалящим телевизором.
Люди поначалу сторонились меня, не доверяли. Насмотрелись тупых ужастиков про американских зомби, и давай на меня кидаться. Кто с кольём, кто с поленом. Нет, а мне такое, ни в жизнь, не вперлось счастье.
Я им по-русски говорю, – мол, Ваня я, свой, чего же вы на меня кидаетесь, как на плешивую собаку? Что я вам сделал?
– Ты, – говорят, – есть зомби. А зомби людей едят, детишек крадут и женщин обижают.
Я говорю, – окститесь православные, на кой мне фиг вас лопать? Я вообще ничего не ем. И не сплю. А насчет детишек, так еще подумать надо, кто кого здесь более достал? – По первой, меня местные мальчишки очень уж сильно обижали. То камнями швыряться начнут, то собак науськают. Очень уж мне сильно от пацанят доставалось. Пришлось, конечно же, меры предпринять. Нарезал пару веток крапивы, ну и споймал самых отпетых, угостил горяченьким. Но я же в меру, чтобы не баловали.
– А женщин обижать? Да вы с дуба рухнули, уважаемые сельчане. Вы на Катьку, тьфу, Катерину Миловну посмотрите. На ее девяносто три кэ-ге, с гаком.! Такую забидь? Хотел я бы посмотреть на этого обидчика? И вообще я женщин люблю, то есть любил, черт, запутали вы меня, дорогие мои односельчане…
После, как-то всё устаканилось, само собою. Люди поняли, что я им не враг, а местами очень даже и друг. Стал общаться с народом, то тут подмогну, то там. Свои как-никак, хоть я и нелюдь. Как сказал батюшка, наш местный, отец Сименон, – я Ваня, есть сущность, не мертвая и не живая. Но, духовная и потому не понятная. То есть «третья ипостась», в мире живых и мертвых.
Ежедневно бывая среди людей, особенно среди баб наших местных, даже вернее будет сказать, «вращаясь в кругу местного женского общества», я стал особенно следить за своей внешностью. Нет, ну а что? Не человек что-ли? То есть, конечно, не человек, но, что это меняет? Одежка моя кой-какая, постоянно в порядке должна быть. Обувка, правда, не налезает. А та, что сможет налезть, ну уж очень будет странно смотреться, на пять-шесть размеров больше. Стопы мои как-то странно расплющились и поэтому в нормальную обувь, ну никак. Лучше уж босиком, летом. Осень в калошах, а зимой валенков, на мой век хватит.
Ну, это еще ничего. Рубаха, штаны, иногда еще и шляпу на голову надеть. И вид вполне приличный. Правда, одно но, маленькое такое «Но». Очень уж неудобное.
Если смотреть на меня со стороны, ну что? Зомби как зомби. Издалека, без очков, даже за нормального человека можно принять. Но вот проблема, переднего, так сказать, плана:
К моей коже зеленоватого