Мик. Путь воина. Екатерина Сереброва
Душа требовала драки.
Он встал в боксёрскую стойку, выставив вперёд кулаки. Обычно это действовало на соперника должным образом, заставляя если не бояться, то уважать его. Обученный боец – нечастое явление. Но мужик рассмеялся. Извалял в грязи все ценности Мика, связанные с боксом, годы труда и тренировок, чувства самоуважения, что давали ему победы.
Миша рассердился взаправду и заехал со всей силы наглому бандиту по скуле. Оппонент был удивлён, однако не испуган. Продолжил вызывающе улыбаться, проверяя, на что способен Мик. Боксёр и боец до мозга костей Миша отвесил следующий удар по уху, что нередко приводило к нокауту. Да не на сей раз. Далее паузы он делать не стал, задвинул по печени и животу. И мужик очнулся. Пробовал защититься и атаковать, Мик виртуозно уворачивался, нанося новые удары. Тогда со спины ему вдруг заломили руки. Миша отбивался ногами, однако провокатор, пользуясь его замешательством, последовательно совершил два запрещённых приёма: сперва ударил кулаком под дых, а потом ногой в колено. Мишка ощутил острую боль и рухнул ничком, скрючившись.
Ребята и посетители бара встряли с криками, поэтому троица бугаев удалилась. К Мише подбежал бармен и тоже выставил вон. Любезностью и сочувствием и не пахло. Согнувшись в три погибели, он выполз на свежий воздух. Оглушённый подлостью мерзавцев, Миша не слышал, что говорили ему друзья. Кто-то накинул на него куртку. Колено пульсировало и не давало идти, спину разогнуть удалось. Мельком глянул и отыскал глазами «Яву»: цела, родимая.
– Посадите меня на мотоцикл, – простонал Миша, падая в неглубокий снег и попутно разбивая губу. Кое-как его поставили на ноги. Правая нога подгибалась.
– Миша, тебе в больницу… – роптал девичий голос.
– Т-с-с, – пьяно прошептал он, намереваясь легонько щёлкнуть Каринку по носу и промахнувшись, судя по вскрику. Изображение окончательно поплыло.
Следующее, что Миша осознавал – кто-то делает ему ужасно холодную повязку на колено.
– Что со мной? – едва разлепив губы, пролепетал Миша. Глаза тоже отказывались подчиняться, с трудом различая контуры человека перед собой.
– Нужна операция, – сухо сообщил женский голос. Образ прояснялся, и Михаил различил в ней медработника в белом халате. – Вы повредили мениск. Я зафиксировала колено и вколола обезболивающее, однако это ненадолго.
– Док, я где?
– Я медсестра. И вы у себя дома, – она встала. – Поскорее отправляйтесь на лечение. Всего доброго, – и исчезла в дверях, как видение.
– Дамочка, эй! Медсестра! – завопил он отчаянно, не узнавая стен. Обои с аляповатыми жёлтыми цветками, от которых рябило в глазах. А от тесноты пространства и духоты Мишку мутило. Вроде бы не палата, но что?
В комнату заглянул Люк, и Миша угомонился.
– О, брат, ты жив.
– От травмы колена не умирают. Я не в больнице?
– Ты так орал, что не хочешь в «белые стены – последнее пристанище романтиков», что мы не рискнули. Уехали на попутке