П. Осликов продолжает хотеть как лучше. Елена Соковенина
П. слышал, как папа сказал маме:
– Обвиняемый всё отрицает.
– Но это же враньё. Он же всё врёт! О боже, у нас сын вырос патологическим лжецом!
– Ну-ну, – попробовал успокоить её папа. – Возможно, он специально. Привлечь внимание. Вызвать к себе интерес. Из мести!
– Из мести? – поразилась мама.
– А ты вспомни. Он ведь всегда говорил, что его третируют!
– Но… но… – мама стала заикаться от изумления. – Но он же сам бездельник! Не может же он этого не понимать. Мы его вообще почти не трогаем!
«Как бы не так, – подумал на это П. Осликов. – От вас покоя нет. Трогаете и трогаете. Присесть спокойно нельзя».
А мамин голос продолжал:
– Меня в детстве так ругали за каждую мелочь, что я думала… я хотела… я дала себе клятву обращаться со своими детьми по-человечески!
– Да ну вас! – не выдержал Петя. – По-человечески! Такого наглого вранья я в жизни не слышал! Сам не придумал бы! Совесть хоть какую-то надо иметь?
Он ещё долго беседовал сам с собой. Не с кем потому что больше. Не понимает никто.
Назавтра утром состоялся суд. Обвиняемый настаивал, что всё забыл и ничего не помнит. Где порошок, пилка и прочее, понятия не имеет.
– Это вы сами всё потеряли и на меня сваливаете! – повторял П. Осликов.
Приговорили к наказанию: пять суток без компьютера. И приговор даже обжаловать не дали. Не слушали просто, и всё.
Хотя мама потом нашла свою стеклянную пилку в сумке.
П. Осликов совсем не всегда был такой, как в истории с мылом. Иногда только.
– А что это ты делаешь в холодильнике, если у тебя в комнате на столе бутерброд? – спросила один раз мама.
– А я его уже съел.
– А на столе ещё грязная кружка!
– Нету у меня на столе кружки.
Мама пошла, посмотрела – и точно, не было на столе у П. никакой кружки. Он всё убрал.
– Иди чисть зубы.
– Так уже, уже почистил.
– Поди с глаз моих. Прицепиться невозможно.
– Так это ты меня воспитываешь так, что не к чему прицепиться, я-то тут при чём?
И П. Осликов ушёл.
Эта история произошла летом.
До первого сентября П. Осликов был прекрасный мальчик.
Есть некоторая вероятность, что П. Осликов был такой прекрасный потому, что мало бывал дома. Он летом на даче жил, у дедушки. И маме не писал и не звонил. Нечего было. Чего они вообще хотят? Как дела, им рассказывать? Так не о чем же рассказывать. Было бы о чём – так и позвонил бы. Ну, или написал. Про своих знакомых сами ругаются, что те звонят с пустыми разговорами. А сами-то! С этими взрослыми разговаривать невозможно.
Но тут вышло одно дело. Тут уж надо звонить. Никуда не денешься.
– Скажите, нам нужен жук-плавунец? – по-деловому спросил в трубку П. Осликов.
Мама подумала и ответила:
– Велик ли жук?
– Достаточно велик.
– Вези.
Мама была очень хозяйственная.