Тёмная рать. Сергей Александрович Арьков
и озвучила мысль, что было бы здорово поехать отдыхать вчетвером. Цент понял, что сейчас сорвется, и, от греха подальше, решил временно избавить себя от общества раздражителей. Встав из-за стола, он взял чашку с кофе и направился к выходу.
– Любимый, ты куда? – тут же потребовала отчета Анфиса, будто бы он был не свободный человек, а ее холоп.
– На воздух, – буркнул Цент.
– Ой, а пойдемте все на свежем воздухе чай попьем! – тут же предложила Маринка. За это Цент хотел поставить ее имя первым пунктом в своей книге черных дел, но не смог, поскольку невеста программиста уже давно занимала это почетное место.
Вся компания переместилась наружу и расположилась на крыльце. Владик начал озвучивать свои наполеоновские планы по обустройству дачного участка, расписывал, где хочет возвести гараж, где баню, где посадить цветочки. Похоже, программист собирался частенько бывать здесь. Цента прошиб холодный пот, когда он понял, что этот визит в загородное логово айтишника далеко не последний. Судя по всему, Анфиса и Маринка решили, что теперь они будут дружить семьями. Цент с горечью подумал, что ведь он мог бы, как нормальный конкретный пацан, погибнуть в девяностые благородной геройской смертью, получив пулю на стрелке или подорвавшись в заминированном автомобиле. Вместо этого судьба уготовила ему участь, кошмарнее которой трудно себе вообразить. Небеса обрекли его на жизнь, полную унижений и страданий. Он вынужден трудиться таксистом, спать с Анфисой, жать руку Владику, терпеть рядом с собой Маринку. За что ему все это?
В этот момент от внутренних терзаний Цента отвлекло замечание Маринки.
– Странно, соседей нет, – сказал она. – Обычно они в выходные всегда здесь, и те и вот те.
Соседями у Владика и Маринки могли быть только конченые люди повышенной отвратности, и то, что сегодня их не было на дачах, Цент воспринял как первую хорошую новость за минувшие сутки. Было бы ужасно, если бы количество болтливых лохов вокруг него возросло вдвое или втрое. Бог миловал. Мог бы помиловать и от большего, ведь в свое время Цент отвалил немалое пожертвование на храм, но хоть что-то.
– Да, действительно, – согласился Владик. – Они всегда по воскресеньям приезжают, с детьми.
Цент тут же понял, что зря попенял господу за недостаточное покровительство. Толпа лохов, это еще полбеды, а вот толпа лохов с детьми, это уже серьезная заявка на катастрофу. Цент не любил детей, они раздражали его своим шумом и тупостью. Справедливости ради нужно сказать, что Цент вообще мало что любил: себя, деньги, крутые тачки, пиво, телок, шашлык и вседозволенность. Впрочем, ему бы хватило и последнего пункта, чтобы быстро и без хлопот добыть все остальные компоненты счастья.
– А вы не надумали ребеночка завести? – тут же задала провокационный вопрос Анфиса, обращаясь к будущей ячейке общества. Владик бурно покраснел, Маринка выдавила из себя улыбку, больше похожую на оскал гиены. Цент едва сумел сдержать усмешку. После