Семейный портрет спустя 100 лет. Нетта Юдкевич
захлопала в ладоши, приговаривая: да, да, да! Неделю она витала в облаках с отсутствующим взглядом, смеялась без причины, никого и ничего не замечала, отвечая невпопад. Она бросалась лицом в подушки и мечтала о нём, как современные девушки мечтают о поп-звёздах. И вот оно – чудо свершилось. Её, невзрачную, из обычной семьи, просватал один из самых престижных женихов города.
Давид Коган был не из богачей, но и не из бедного рода. Ремесло, которым они занимались, давало приличный постоянный заработок. Как минимум шесть месяцев в году люди нуждались в тёплых шапках, тулупах, кожухах.
Коганы происходили из знатной семьи краковских раввинов, каббалистов. В семье обычно детей было много, но только самый старший занимал по наследству сан своего отца. Остальные женились, покидали раввинский двор, разъезжались, перенимали ремесло тестя. Так и докатилась эта ветка Коганов до Сквиры. Тем не менее семейная слава следовала за ними, даже когда часть Польши в восемнадцатом столетии была аннексирована Екатериной Второй.
Свадьбу сыграли по тем временам роскошную. Прабабушка пошила Лизе подвенечное платье из голубого в белый горошек ситца, украсила кружевами. Хупу (брачный балдахин на шести шестах) поставили перед домом, между двумя каштанами, и обтянули белой кисеёй. Раввин вёл обряд. Дед разбил стакан, приподнял фату, которая скрывала лицо невесты, и впервые поцеловал свою возлюбленную поспешным прикосновением губ. Клейзмеры (небольшой оркестр, который состоял из определенного набора инструментов, обязательно включая скрипку) заиграли «Хава нагила». Прошла всего пара лет с тех пор, как эта песня появилась в репертуаре еврейских музыкантов, распространившись по городкам Украины, Польши и Белоруссии, как лесной пожар, – непременный атрибут любого торжества. Ещё через пару лет евреи будут считать «Хава нагила» народной песней. В чём-то они оказались правы. Песня была написана на старинную хасидскую мелодию, которую и раньше исполняли на торжествах.
Лизины родители загородили проезжую часть между домами. Все соседи так делали. Машин не было. Да и дорог не было. Какой такой телеге нужно было срочно проехать и куда? Если возникала такая необходимость, то конь вместе с телегой мог пройти среди гостей, никого не задевая, да ещё и угощение получить. Вокруг столов и так бегали дворняги, которым бросали кости со стола.
Гуляла вся улица имени Гоголя – евреи, украинцы, русские, поляки. Жених пригласил на свадьбу фотографа. Это было что-то новое. Фотограф щёлкал всех желающих. Фотографию дедушки с бабушкой со временем увеличили, раскрасили, взяли в рамку и повесили в гостиной. Дедушка с буйной копной волос обнимает бабушку. (Я его с волосами никогда не видела, видела лысым, с черепом, сверкающим, словно его отполировали бесцветной ваксой для ботинок.) На снимке юная пара излучает чувство и чувственность, которые даже старая фотография не могла скрыть.
Моему поколению казалось, что бабушки и дедушки, стыдливо прикрываясь одеялами, зарывшись в подушки, в темноте и тишине делали это. Хотя