Жилище страха. Вячеслав Петрович Тимонин
поддакнул старику, а девушка затараторила.
– Там тебе будет лучше! Почему ты никогда не слушаешь меня?.. Впусти меня!
Старик медленно, упрямо, превозмогая себя, давил на дверь. Щель в дверном проёме продолжала сжиматься, теряясь в сгущающейся тьме. Звон колокольчика, слабый, но набирающий силу с каждой секундой, вторил скрипу петель.
– У-хо-ди… – прошептал старик.
Глухой удар о косяк сотряс массивную дверь. Быстрые нервные тени пробежали по угасающей полоске, череда света и тени породила контрастные лучи, в которых вспыхивали пылинки.
– Впусти! Зачем тебе дом? Ты всё равно скоро сдохнешь! Сдохнешь тут… один…
Ухнул новый удар, что-то заскрипело, зашуршало, словно кто-то потёр наждачкой по металлическому листу. Неистово затрезвонил колокольчик, выводя старика из ступора.
– Уходи прочь! – выплюнул старик и сделал шаг назад. Повернулся. Его рот оскалился, глаза беспокойно заметались по заваленной мусором комнате. Полный решимости, он бросился вглубь.
* * *
– Кха-кххха-а… – голос девушки сменился несвязным клокотанием.
Колокольчик, выдираемый со своего места вслед за прочной верёвкой, жалобно взвизгнул. Нечеловеческая сила сорвала хлипкую внешнюю дверь с петель. Внутренняя массивная дверь распахнулась на всю длину цепи, разрезая светом тьму.
В щель, хрипя и чавкая, протиснулось нечто, напоминающее человека. Сизая, покрытая струпьями кожа. Жёлтая масса, текущая изо рта. Сколотые зубы, крошащиеся и кривые. Чёрный, словно обугленный нос. А в глубине глазниц недвижимые белёсые комки.
Существо стремилось попасть внутрь, тянулось рукой к старику, не обращая внимания на цепь. Над спутанными волосами мелькнула тень. Ещё одно существо возникло в проёме и засунуло костлявую руку. Позади хрипело третье.
Старик вынырнул из темноты, перезаряжая охотничий карабин. Он расправил плечи, словно сбросил десяток лет, как тряпьё, в которое кутался, и смело направился к двери. Почуяв желанную плоть, уроды задёргались, силясь протиснуться внутрь. Цепь, держащая дверь, глубоко вошла в первого, грозя разделить его пополам под натиском напирающих сзади.
Старик поднял карабин, на мгновение унял хриплое дыхание, и нажал на спусковой крючок. Не успел прогреметь выстрел – хруст лобной кости, кажется, прозвучал раньше, как тяжёлая пуля вонзилась в голову мертвеца. Существо обмякло, голова развалилась, облив гнилой жижей дверной косяк.
На месте убитого появился другой. Карабин выстрелил ещё раз. Старик, пока не появилась новая тварь, подошёл вплотную к двери. Он изо всех сил упёрся в неё, но вместо того, чтобы запереть, снял цепь и распахнул настежь.
Тела ввалились внутрь. Ещё «живой» третий мертвец рухнул следом. Старик перескочил груду тел, едва не поскользнувшись, и вышел наружу. Изломанные, разбухшие и наоборот – иссушённые, со всех сторон к дому шли мертвецы. Поднятые неведомой силой, холодные полуразложившиеся трупы жаждали только одного – впиться в дряхлое, но всё ещё живое тело старика.
Убив ближайшего