Большие воды. Мадлен Л`Энгл
над девушкой.
– Да, мы по-прежнему братья, хотя и выбрали разные пути.
– И ты уверен, что твой путь лучше? – В голосе Махлы прозвучало пренебрежение.
Аларид печально покачал головой:
– Мы не судим. Серафимы выбрали остаться пред Ликом.
– Но вы стоите слишком близко, чтобы разглядеть его! Нефилимы стоят дальше и видят лучше. – Аларид посмотрел на нее, и голос девушки на мгновение дрогнул. – Да. Угиэль рассказал мне.
Аларид медленно поднялся во весь рост. Он на миг привлек ее к себе серебряным крылом, и Махла почувствовала запах звездного света. Потом серафим отпустил ее:
– Ты не забудешь нас?
– Как я могу забыть вас?! Ты был моим другом с того самого момента, как Иалит взяла меня приветствовать рассвет и я встретила тебя и Ариэля!
– В последнее время ты не ходила приветствовать рассвет.
– Ну… я постигала ночь.
Аларид наклонился и поцеловал девушку в темную макушку. А потом медленно побрел прочь, в пустыню. На песок беззвучно падали слезы.
Махла опустила голову. Когда же она подняла взгляд, то увидела лишь улетающего пеликана, и вскоре он затерялся среди звезд.
Иалит вихрем ворвалась в шатер их семьи:
– Махла обручилась с нефилимом!
Никто не обратил на нее внимания. Ее родители, братья и невестки лежали на козьих шкурах, ели и пили вино, сделанное ее отцом из раннего винограда. Несколько каменных ламп наполняли шатер теплым светом. Даже слишком теплым, подумала Иалит. Ни через открытый полог, ни через отверстие в крыше почти не проникали дуновения воздуха. Луна уже садилась, и видны были лишь звезды. Иалит огляделась в поисках Иафета, своего любимого брата, но не нашла его. Возможно, он все еще искал брата того молодого великана из шатра ее дедушки.
Мать Иалит что-то размешивала в деревянной миске и была полностью поглощена этим занятием. У ног ее спал упитанный мамонт с длинной лоснящейся шерстью.
Кого-то стошнило – наверное, Хама, у него всегда был слабый желудок, – и запах рвоты мешался с запахом вина, мяса в горшке, шкур в шатре. Иалит была привычна ко всем этим запахам. Она лишь отметила про себя, что Хам лежит навзничь на груде шкур и что лицо у него бледное. Хам и так-то был самым светлокожим в семье и самым низкорослым – Матреда утверждала, что он родился на целую луну прежде срока. Ана, его рыжеволосая жена, опустилась на колени рядом с Хамом, предлагая ему вино. Хам вяло отстранил кубок, потом привлек Ану к себе и чмокнул в пухлые губы.
Иалит подошла к Матреде, своей матери. Повторила:
– Махла обручилась!
Матреда искоса взглянула на нее:
– Она еще недостаточно взрослая.
– Мама! Ну конечно достаточно!
– Достаточно для чего? – Внимание Матреды было приковано к миске.
– Чтобы обручиться!
– С кем на этот раз?
– Ни с кем из наших. Это нефилим.
Матреда вздрогнула, но продолжила рассеянно мешать.
– Махла изменилась. Она больше не моя веселая