Младший инквизитор. Динара Касмасова
Ершова принялась убирать со стола, и остальным пришлось закончить чаепитие. Все забыли обо мне и моей проблеме и опять вернулись к разговорам об охоте.
Я встал и отступил к колонне, прислонился к ней спиной, наблюдая за остальными. Полина убирала чашки, а Тимофей Дмитриевич и Орест, отойдя к перилам, продолжили разговаривать.
Ольга остановилась напротив совы и сказала:
– И этого маленького совенка зовут Герцог? – Она наклонилась к клетке и даже специально прищурилась, чтобы разглядеть птицу – и правда, больше похожую на совенка, а не на взрослую сову.
– Так её назвал Великий Инквизитор Шмыгин, – сказал наставительно Орест.
– И это не совенок, – ответил ей дед Тимофей, – это взрослая сова, сплюшка.
– Кто, кто? – Ольга рассмеялась, а вместе с ней разулыбалась и Полина. – Плюшка?
– Нет, сплюшка, это вид совы, – ответил Тимофей Дмитриевич.
– А мне нравится называть её Плюшка, – сказала Ольга. – Все лучше, чем такую малютку величать Герцогом. Это уж слишком, как-то по инквизиторски высокомерно.
– А что, – тотчас же согласился Орест, – птице все равно, как её называют, а для нас, может, это даже к лучшему – никто не догадается, чья она.
Ко мне подошел Илья и, внимательно вглядываясь в меня, сказал:
– Мне кажется, я тебя уже где-то видел.
– Навряд ли. – Я посмотрел в светло-карие глаза Ильи. А ведь и вправду, этот нервный тип был мне как будто знаком, и воспоминания были не из приятных.
– Вспомнил! – воскликнул Илья. – В инквизиции, в мае. Когда меня тащили в зал суда, я смог избавиться от наручников и получилась небольшая заварушка в коридоре. Там стояли несколько придурков, типа золотая молодежь. Ты был среди них. Только у тебя волосы были тщательно зализаны и взгляд был высокомерный, а не загнанный, как сейчас.
– Ты меня с кем-то путаешь.
– Н-да? – Илья вынул пачку сигарет из кармана и закурил, рассыпав при этом половину сигарет. – А черт его знает. Может, это и не ты был. Мне тогда ярость голову затуманивала, что я мог запомнить?
Я вспомнил Илью и то, что случилось возле дверей зала суда. После экзаменов мы стояли в холле главного здания, у входа в коридор, который вел в училище, ждали своего одногруппника. И увидели, как пятеро охранников волокут в суд молодого человека. Вдруг парень, вырвавшись, ударил магической волной по охране, отчего те, словно тряпичные куклы, отлетели от него в разные стороны, и побежал по коридору. Но в холле его перехватили другие охранники и успели, не дожидаясь нового заклинания, защелкнуть на его запястья антимагические браслеты. Охрана принялась бить его и, наконец-то, надев смирительную антимагическую рубашку, прижала его к стене. "Скоты! Фашисты! – кричал преступник. – Гореть вам в аду! Смерть инквизиции!"
Парень повернул злое, разбитое в кровь, лицо, и мы встретились взглядом. Кто-то из моей компании тогда сказал: "Я слышал, он совершил нападение на инквизиционную пересылочную тюрьму. Если докажут вину, то ему дадут лет пять. Я бы на месте судьи приписал