Один день без Сталина. Москва в октябре сорок первого. Леонид Млечин
враждебного и презрительного отношения к руководителям, давшим образец массового безответственного и, так сказать, преждевременного бегства. Это им массы не простят.
Слухи (как острят, агентства ГОГ – говорила одна гражданка, ОБС – одна баба сказала и т. п.) говорят, что Сталин, Микоян и Каганович улетели из Москвы 15-го. Это похоже на правду, так как развал ощутился именно с утра 16-го. Говорят, что Тимошенко в плену, Буденный ранен, Ворошилов убит. Во всяком случае сегодня газеты признали, что наши войска окружены на Вяземском направлении. Вчера все шло по принципу «спасайся кто может». Убежали с деньгами многие кассиры, директора…
Сегодня говорят о расстрелах ряда бежавших директоров военных предприятий, о том, что заставы на всех шоссе отбирают в машинах все, что в них везут, и т. п. Но очереди огромные. Резко усилилось хулиганство. Появились подозрительные личности: веселые и пьяные. Красноармейцы не отдают чести командирам и т. п. Но части проходят по Москве с песнями, бодро…»
В реальности 17 октября исход из Москвы продолжался.
Кто мог – бежал из города. «17 октября, – вспоминал Ираклий Иванович Синягин, будущий вице-президент сельскохозяйственной академии наук, – я пошел в районный военкомат. Он помещался в школе, где я учился. Многие комнаты были пусты. Было впечатление, что сотрудники военкомата готовятся к эвакуации. Я добился приема у начальника третьего отделения. Я сказал этому офицеру, что способен носить оружие и прошу призвать меня в армию. Он ответил: «Эвакуируйтесь – такой сегодня приказ!»
Начальник главного управления Наркомата судостроительной промышленности Александр Иванович Шокин, будущий министр электронной промышленности СССР, был после начала войны назначен особоуполномоченным Наркомата по производству боеприпасов на московских заводах.
Он получил приказ об эвакуации. 17 октября с товарищами выехал на автомашине из Москвы по единственной остававшейся дороге на Горький. На шоссе Энтузиастов машину остановила толпа с криками:
– Не дадим начальству драпать!
Они попытались открыть дверцу машины и вытащить Шокина. Но Александр Иванович был вооружен. Им удалось отбиться и уехать.
В город стягивали все войска, которые можно было собрать.
До войны лейтенант-артиллерист Александр Григорьевич Журавлев был начальником экспериментального цеха на Московском трансформаторном заводе. Его полк стоял на подмосковной станции Коломна. 17 октября полк подняли по тревоге.
«Перед нами выступил командир полка, ничего толком не объяснил, приказал идти на станцию, чтобы ехать в Москву, – вспоминал Журавлев. – На станции мы просидели до вечера. На Москву не было ни одного поезда. Зато из Москвы по всем колеям шли бесконечные составы с оборудованием, с народом. Народу было! Мы тут поняли – что-то нехорошее случилось.
Мы увидели Москву 17 октября. Ночью в казармах около Даниловского рынка пережили сильную бомбардировку. Утром получили приказ занять огневые позиции на опушке Филевского парка.