В невесомости два романа. Александр Лозовский
попросил Цилю помочь ему подыскать уборщицу на неплохих условиях – двести шекелей за шесть часов нелегкой работы. Цена нормальная. Просьба была высказана по телефону: они уже давно перезванивались. На том конце провода наступила пауза. Наума это не удивило: он кое-какой опыт в Израиле приобрел и знал, что народ на уборку после ремонта идет очень неохотно.
Но, к его удивлению, Циля сказала, что такой человек у нее есть на примете. Обещала перезвонить.
Вечером она сказала, что женщина будет у него завтра в девять утра.
– Молодая?
– Молодая, молодая.
– Здоровая?
– Здоровая, здоровая.
– Не каждая выдержит.
– Эта выдержит.
Наум рано лег спать, нацепив пояс из собачьей шерсти, привезенный еще из Одессы. Словом, сделал всё возможное, чтобы встретить завтрашнее испытание во всеоружии. И подбодрил себя очередной цитатой: «Это есть наш последний и решительный бой».
На следующее утро к девяти часам пришла Циля, на этот раз с двумя корзинками. В одной, как обычно, были продукты, а в другой «хомер» – материал по-русски. Наум уже знал, что таким емким определением здесь называют различные средства для уборки, стирки, ядохимикаты и многое другое. На голове у нее была косынка, футболка непривычно скрывала все прелести сверху, а спортивные шаровары – снизу.
– Вот вам и работница. Молодая? Здоровая? Выдержит?
Наум растерялся:
– Циля, я не могу принять…
– Вы обещали заплатить, я деньги возьму, всё как договорились.
– Но мне неудобно…
– Ох, бросьте вы. Идите уже и начинайте.
Наум еще долго оправдывался, объяснялся, что-то виновато бурчал себе под нос, но потом, как это обычно у него заканчивалось в дискуссиях с Цилей, смирился.
Два дня они трудились не покладая рук, но в результате квартиру было не узнать. И удивительнее всего, что в этом холостяцком доме впервые почувствовалась женская рука. По тому, как была расставлена мебель, как там, где нужно (и только там, где нужно), лежали покрывала, клеенка и салфетки; особенно по ванной, снабженной веселенькой занавеской в разноцветную крапинку и специально купленным по Цилиному совету недорогим зеркальным шкафчиком; по аккуратно размещенным вещам в шкафах и на полках – по всему было видно: здесь живет ухоженный мужчина, а не какой-то там «старый козел».
Этот женский дух был настолько силен, что Наум не удержался и изрек:
– Без женщин жить нельзя на свете, нет! Вы, Циля, настоящая волшебница.
После этих слов бесконечно усталая Циля приободрилась и даже почти перестала чувствовать, что у нее тоже отваливается поясница.
– Ну так как? – торжествующе спросила она. – Как я выполнила ваш заказ? Как и договаривались? Работница молодая?
– Молодая, молодая, – в тон ответил Наум.
– Сильная?
– Сильная, сильная.
– Красивая?
Это