Россия и Европа – игра на равных. Виктор Викторович Зайцев
перепечи с яйцом и грибами, чёрная икра, жареный судак, пирог с налимом, всего не перечислить. За десертом, чаем с лимоном, я и подарил Володе фотокамеру. К ней полсотни стеклянных пластинок, вдвое больше самодельной фотобумаги и две наши фотографии с детьми и семейством Палыча. Сам и сделал первый снимок семейства Кожевниковых, потом проявил стеклянный негатив и оттиснул пару контактных снимков.
– Вот, Катя, пусть наши дети видят, какими они были маленькими, этот снимок сможет сохраниться сто с лишним лет. – Мы договорились с ребятами, что слово фотография не будем произносить, сразу назовём снимками.
– Набор реактивов в достаточном количестве я оставляю, если понадобятся, вышлю вместе с пластинками, звони.
Когда местные жители узнали о моём приезде, а отправившиеся домой, в Воткинск, мои парни разболтали условия жизни рабочих на Дальнем Востоке, девятичасовой рабочий день, отсутствие податей и налогов, запрет физических наказаний и прочие привычные для нас вещи, в посёлке едва снова не началось восстание. Тут, как раз, я отправился к Алимову, вернувшемуся в своё кресло управляющего. Не сомневаясь, что слухи о моём производстве в потомственное дворянство уже дошли до Сергея Николаевича, я оделся соответственно. Однако, вёл себя со старым знакомым по-прежнему, вежливо и тактично. Более того, рассказав о своих успехах, создании оружейного завода на востоке, я подвёл речь к недавнему образованию РДК. Перечислил самых именитых купцов и заводчиков, показал копию устава и акции на свою часть капитала. Потом посетовал на невозможность отблагодарить Сергея Николаевича за его доброту в отношении нас много лет назад.
– Да, Сергей Николаевич, жаль, что Ваши финансовые возможности не позволяют стать нашим компаньоном, жаль. Мне бы так хотелось в знак благодарности сделать Вас значительно богаче, например, с годовым доходом тысяч десять-двенадцать рублей. И ведь, для этого достаточно части моих акций. Всего два процента акций нашей РДК дадут вам право на получение ежегодной прибыли на десять тысяч. Правда, стоят они двадцать тысяч.
– Погодите, – разволновался Алимов, понёсший серьёзные траты три года назад, во время восстания, – Вы, Андрей Викторович, упоминали, что свою часть внесли пароходами, а не серебром. Возможно ли мне подобное участие, в виде заводской продукции, хотя бы?
– Заводская продукция очень хороша, но перевозка на восток будет убыточной. Да и хватает нам своего железа, недавно жесть стали выпускать, я упоминал? – многозначительно наморщив лоб, я изображал душевные муки и раздумье. – Ладно, нет, так нет, давайте в шахматы сыграем, давненько я шашки в руках не держал.
– Впрочем, – спустя два часа, проведённых в перемещениях от шахматного столика к обеденному, где хозяин усердно угощал меня домашней настойкой под великолепное заливное, я сделал вид, что решаюсь на жертву. – Не отпускает меня Ваша мысль, Сергей Николаевич, об уплате за акции, так сказать, натурой. Что Вы скажете о рабочих?
– Продать