Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник). Мэри Стюарт
как будто специально разбросаны по скале. В центре почерневшего пятна лежало на спине тело Хизер. – Он глубоко затянулся сигаретой, и его голос стал ровным и бесстрастным. – Она не сильно обгорела. Убийца положил ее в костер уже мертвой. Она вся была покрыта пеплом, а горло у нее было перерезано.
– О боже, – выговорила я.
– Полностью одетая, – продолжал Родерик все тем же ровным, равнодушным голосом, – она спокойно лежала, сложив руки на груди. Самым странным было то, что она была босиком, а ее драгоценности были сняты с нее.
– Драгоценности? – поразилась я. – Но ради всего святого…
– Да нет, их не украли, – быстро ответил он. – У бедняжки не имелось ничего такого, из-за чего ее стоило убивать. Все ее вещи были сложены в кучку на краю площадки. Туфли, кожаный ремень и все украшения: кольцо, дешевые браслет и брошка, серьги… даже заколки для волос. Правда, странно?
Но я не думала о том, странно это или нет. Меня душил гнев.
– Бедняжка надела для него все самое лучшее!
Грант бросил на меня взгляд:
– Да, все это крайне неприятно.
– Не то слово. – Я взглянула на возвышающийся гребень на юге Блейвена. – А что полиция? Какую версию они поддерживают: Джеймси или джентльмена из отеля?
Он пожал плечами и кинул окурок на землю:
– Бог его знает. С тех пор они время от времени посещают нас, всех допросили, спокойно и ненавязчиво, но тем не менее скрупулезно. Теперь вам понятно, почему все на грани срыва?
– Понятно, – мрачно ответила я. – И все же мне кажется странным, что майор Персимон не предупреждает новых гостей о том, что здесь происходит. Возможно, они предпочли бы не приезжать сюда.
– Вы правы, – согласился Родерик Грант. – Но он, естественно, считает, что Джеймси городит чепуху, чтобы спасти себя, и отель здесь совершенно ни при чем. Тяжкие допросы окончились, и полиция ведет себя спокойно. Едва ли можно ожидать от Билла – майора Персимона, – что он погубит свой сезон и, возможно, даже отель.
– Да, наверное.
Потушив сигарету, я встала. Грант тоже поднялся и стоял, глядя на меня.
– Надеюсь, вы не очень расстроились? – спросил он как-то неловко.
– Даже если и расстроилась, – сказала я, – разве это имеет значение? Главное – эта бедняжка, которая отправилась в горы навстречу своей смерти, нарядившись, как только могла…
Я закусила губу, пнула ногой вереск, потом подняла голову и взглянула в глаза Родерику Гранту.
– Ответьте мне, – попросила я, – кто из «джентльменов» находился в гостинице тридцатого мая?
Голубые глаза спокойно смотрели на меня.
– Все, кто и сейчас, – ответил он бесстрастно, – за исключением шофера мисс Малинг.
– И у кого из вас есть алиби? – упрямо продолжала я, чувствуя себя одновременно несчастной и смешной.
– Ни у кого, насколько мне известно. – Ничто в его голосе не выдало, что он почувствовал, как употребление местоимения «вас» придало разговору ужасную прямоту. – Двое