Иоганн ван Роттенхерц – охотник на монстров. Владимир Андреевич Чуринов
день прошел в напряженном ожидании. Ребенок лежал без движения, охотник то и дело забывался беспокойным сном. Лицо Луи, будто сошедшее с иконных полотен, стало расслабленным и безмятежным, он легко дышал. Иоганн уже поверил в победу. На второй день маленький де Люмино страшно захрипел, изо рта пошла бурая пена, он вывернулся с кровати и на мгновение даже пришел в себя, извергая потоки рвоты – остатки декокта и черную кровь своего нутра. Затем он снова впал в беспамятство. Днем позже ребенка прошиб кровавый пот, не прекращавшийся два дня.
«Нет, отец, так легко мы не сдадимся. Тебе не победить, обугленный, зловонный дух».
На следующий день Иоганн ван Роттенхерц покинул особняк маркизов. Он отправился за более сильным средством от недуга. Верный Гиттемшпиц остался, надев на ребенка браслеты из холодного серебра. Хальст следил за состоянием пациента, искренне желая удачи своему патрону и, как умел, подбадривал смелого больного мальчика. Холодное серебро – могущественный и редкий материал, уничтожающий любую скверну, должно было позволить мальчишке продержаться до возвращения охотника.
Восход над фортом Последней надежды
Восход медленно заливал мир мутной, багровой краской, разъяренное око солнца чужой земли всходило далеко на жестоком востоке, утопая в блеклых тонах пылевой бури.
Форт Последней надежды медленно пробуждался. Или скорее восставал ото сна. Несколько десятков сильных, но до крайности изможденных людей поднимались с войлочных одеял, почти тут же, на месте, облачались в доспехи, наскоро, не обращая внимания на вкус, завтракали гнилой солониной и сухарями, полными песка и кремневой твердости.
Рассвет застал брата Луи на крепостной стене. Уже третий день командир отряда арьергарда разбитого воинства кругоносцев не знал сна. Он обходил усталых дозорных, в самые темные часы пустынной ночи вынужденных почти висеть на своих копьях, чтобы не свалиться с недосыпа, или просто стоял, как сейчас, на крепостной стене. Спать было бы преступно.
Чуть реже он обходил жалкие руины крепости какого-то пустынного бандита, давно покинутой ее старыми обитателями и вглядывался в лица спящих, где упали, бойцов, считал шрамы, слушал дыхание. Каждый день кто-то умирал. Они назвали эту груду камней Фортом Последней надежды. Сколько войн, сколько отступающих армий и брошенных отрядов давали своим убежищам схожие имена? Никто не знал.
Армия отступала, войска безбожного Султана разбили их по всем фронтам, Царство веры было потеряно. Блистательные герцоги, главы орденов, рыцари-ветераны в сияющих доспехах, все это катилось к берегам и портам. Как крысы или обезумевшие лемминги, братья-кругоносцы бежали к кораблям, дабы отдаться на волю волн и утлых своих судов, лишь бы избегнуть гнева Кагана Гетербагов. Лишь бы забыть охваченный огнем город и головы сильнейших и самых смелых, насаженные на кривые пики.
Отряд брата Луи, барона Луи де Люмино, был в арьергарде, одним из мелкого ручейка смелых безумцев, прикрывающего бегство великой