Ихтис. Елена Ершова
до дома и целовать, запуская руки под трикотажную кофту и млея от возбуждения.
– Ну и когда ты ее наконец трахнешь? – однажды прямиком спросил Андрей.
В семье он считался за старшего, потому что родился на несколько минут раньше Павла, и в жизни тоже все успевал первым: первым научился считать, первым закурил, первым лишился девственности с веселой и разбитной Викой. Насчет последнего пункта возникали сомнения, но уж очень красочно описывал Андрей свой подвиг.
– Может, она мне после дня рождения даст? – отшутился Павел. – Классный подарок на шестнадцать лет!
– Ну-ну, ты главное до шестидесяти не досиди, – едко ответил Андрей.
Павел досадовал, что так и не сумел уговорить Юльку ехать на рыбалку с ночевкой. Может, им удалось бы уединиться в рощице и довести задуманное до конца, а теперь приходилось только мечтать о горячих поцелуях и смотреть, как в окне проносятся пятиэтажки спального района.
Андрей пихнул его локтем и указал на рекламный щит:
– Во, смотри! К нам в следующем месяце «Револьверы» приезжают! Пап, можно мы пойдем?
– Будет зависеть от вашего поведения, – отозвался из-за руля отец.
– Вот уж нет! – возмутилась мама.
– Почему нет? – завопил Андрей. – Вы слышали их последний кавер на «The Bullet»? Обещаем: никакого пива!
– Да пусть, – добродушно сказал отец, выруливая на окружную. – Я их довезу и привезу обратно.
Мама недовольно откинулась на сиденье и буркнула что-то вроде: «Посмотрим».
Братья издали ликующий клич.
– На, послушай! Вещь! – Андрей протянул брату вкладыш наушника. Голова тут же взорвалась от рева басов, и Павел показал брату «козу» в знак одобрения. Тот ухмыльнулся и сложил пальцы пистолетом: «Бах!» Павел, подыгрывая, схватился за сердце и повалился на сиденье. Краем глаза он заметил, как на боковое окно надвигается тень.
Потом последовал удар.
Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Это неправда. Павел ничего не видел и ничего не запомнил, только ощутил, как затылок обожгло огнем, и навалилась тьма.
Потом Павел очнулся, но как – не помнил тоже. Только что его сознание блуждало во тьме, а в следующую секунду он уже стоял, пошатываясь, на обочине и повторял беспрестанно:
– Мама! Дай!
Слова соскальзывали в беззвучие. По лицу текло что-то горячее, неприятно липкое, и Павел сердился, потому что стоящая рядом женщина не была его матерью и не понимала, что Павел просит у нее салфетку. Женщина тормошила его за локоть и говорила что-то неразборчивое. В ушах все еще хрипели басы, и под аккомпанемент электрогитары к искореженным консервным банкам автомобилей бежали люди.
О последствиях аварии узнал гораздо позже, как и о том, что из лап смерти выкарабкался он один: брат и отец скончались на месте, мама умерла в реанимации, не приходя в сознание. Павел отделался черепно-мозговой травмой, переломом затылочной и височной костей и кровоизлиянием в барабанную полость.
Смерть близких и инвалидность – такие подарки Павел получил на шестнадцатилетие и больше дни рождения