Первое противостояние России и Европы. Ливонская война Ивана Грозного. А. И. Филюшкин
отнеслась болезненно к утрате Швеции, и, чтобы восполнить потерю, она реанимирует свои претензии на бывшие прибалтийские владения. Датские дипломаты в 1550–1560‐е годы активно посредничают между Ливонией, империей, Польшей и Россией.
Самостоятельно, по отдельности, ни Дания, ни Швеция, наверное, не вторглись бы в Ливонию, но как только зашаталась земля под ногами ордена и возникла угроза раздела Ливонии между Польшей и Россией, обе страны активно включились в раздел «ливонского пирога».
Глава 3. Как делили «ливонский пирог»
Как «ошибка переводчика» может привести к войне
С 28 апреля по 1 июня 1554 года в Москве проходили русско-ливонские переговоры. Ливонцев ожидал бурный прием. Изумленные послы заслушали перечень обвинений против своей страны: таинственное «неисправленье», клятвопреступление (нарушение предыдущих договоров), неплатеж «юрьевской дани», захват православных храмов в ливонских городах, надругательство над ними и святотатство, препятствование русско-европейской торговле, непропуск в Россию мастеров из Европы, невыгодное для русских посредничество в торговле, нападение ливонцев из Нейгаузена на земли вокруг Красногородка и обида, причиненная послу новгородского наместника.
Ошеломленные послы пробовали возражать. Проще всего было пообещать вернуть православные церкви – благо, ни протестантам, ни католикам они были не нужны – и обвинить во лжи представителя Новгорода. Его делегация была принята хорошо, но перепилась и устроила безобразия: русские гуляли по Дерпту, били стекла, задирали горожан и буквально охотились на местных фрау с непотребными целями. Так, они сами оказались виноваты, что их пришлось усмирять.
Торговые запреты налагает не Ливония, а Священная Римская империя, которая с давних пор запрещает торговать с варварскими народами стратегическими военными товарами и технологиями. Что же касается торгового посредничества, то оно является основой благосостояния Ливонии («города живут торговлею»), поэтому отменить его для русских никак невозможно.
Самым опасным требованием была неуплата «юрьевской дани» – не из‐за масштабов платежа, а из‐за угрозы превращения Ливонии в данника России. Что это за дань, неясно представляли себе уже во времена Ивана Грозного. Ее происхождение теряется в глубине веков и было, видимо, связано с зависимостью латышской Таловы от Пскова в начале ХIII века. С 1463 года дань почему-то фигурирует в договорах Пскова с Дерптским епископством, но ее никогда не платили. Сами ливонцы на переговорах 1554 года называли ее «почетным титулом великого князя», на что дьяк Висковатый энергично возражал: нам титулов, тем более таких сомнительных, не надо, нам давайте деньги.
Позже, чтобы представить требования русских в карикатурном свете, немецкие авторы сочинили уничижительные версии происхождения дани. Якобы русские владели «пчельниками» под Нейгаузеном и собирали с них «медовый сбор», а Иван Грозный распространил эту дань на всю Ливонию.