Старый пёс. Александр Щёголев
друг детства шагает рядом, сотрясая воздух ненужными словами.
Он идёт – с бутылкой водки в руке. Бутылка открыта и на треть пуста. Отпивает по пути, не скрываясь, после чего входит известный комплекс зданий, что в Котляково, – в Бюро судебно-медицинской экспертизы.
Танатологические отделение, номер… номер… какой-то номер, да. Но важно ли, какой? Его ведут, куда он просил, а морг – это и есть морг, как ты его ни пронумеруй.
Слово «номер» болезненно рифмуется с «помер» и отзывается в мозгу нестихающим гулом.
Тела выкачены из холодильника и помещены в отдельную комнату, как требует закон при опознаниях, вот только понятых за ненадобностью нет, здесь только свои, поскольку это не опознание, а прощание.
«Тела́» рифмуются с «умерла»…
Жена. Младший сын.
Двенадцатилетнего мальчика убили первым, чтоб мать видела и знала… впрочем, ещё раньше – на глазах сына – её насиловали. Вытащили из дома на дорогу – там и распнули в окружении дачных домиков. Всё это происходило на территории одного из коттеджных посёлков близ Истринского водохранилища. По описаниям соседей-свидетелей было ясно, что насильник, с большой вероятностью, некто Арбуз, бандит и головорез. Лицо было закрыто, но экземпляр уж больно фактурный. Он и руководил нападением.
Головорез – не фигура речи, к сожалению. Если бы.
Вообще, всех гостей описали в деталях, так что, хоть и прятали они свои морды, сомневаться не приходилось: развлекаться приезжали достойные представители так называемой «банды чемпионов», главарём в которой – Бассурманов, кличка Босс. Главарь, разумеется, лично не появлялся, зачем? А стая на что?
Да они, собственно, и не возражали против свидетелей, никого больше не тронули. Типа, смотрите, кому интересно, и другим передайте.
Ребёнка зарезали напоказ и бросили на месте. Обесчещенную и обезумевшую женщину забрали с собой – тогда ещё живую. Обнаружили её послезавтра – почему-то в Ленобласти, на территории бывшей спортбазы в Сертолово, влачившей жалкое существование. В бездействующем, захламлённом спортзале. По частям. Туловище с ногами (самый большой фрагмент) просто лежало на матах, сложенных штабелем, отпиленные руки с раздробленными кистями были прибиты к деревянному табло. А голова нашлась не сразу. Её замотали в порванную сетку гандбольных ворот, сами же ворота были когда-то оттащены в кладовку и там потихоньку гнили.
Почему спортбаза, почему ворота?
Жертва по молодости играла в гандбол, причём на самом высоком уровне, даже попадала на пике карьеры в сборную России.
По всему выходило – месть. Но кому, непосредственно жертве? Или её мужу, бредущему сейчас к ней на встречу, на последнюю встречу? Он не размышляет над такими вещами, просто двигает ногами. О чём размышлять, когда решение принято. Попрощаться – и…
Какое счастье, какое сверхъестественное везение, что старший сын живёт в общаге! Семнадцать лет парню, первокурсник, а учебный год две недели как начался. Если б ещё и первенец оказался на даче, вот тогда решать было бы нечего.
Что решать, когда