Контроль над разумом и другие сражения холодной войны. Леонид Млечин
не было собственного дома. А Рузвельт в глазах Трумэна принадлежал к высшему обществу. За глаза Трумэн называл президента Санта-Клаусом, примадонной и факиром.
Для Трумэна президент был слишком уклончив. Трумэн привык к людям, которые говорят прямо. Вице-президент жаловался:
– Когда встречаешься с президентом, он всегда говорит о том, о чем он желает говорить, и никогда не говорит о том, о чем ты хочешь с ним побеседовать.
Гарри Трумэн не знал, что обсуждалось на высшем уровне с союзниками. Не знал, что атомное оружие практически создано. Не знал, что Америке делать в Европе. Разрушенная и отчаявшаяся Европа лежала между двумя главными победителями – ее можно было оккупировать, спасать или сражаться за нее.
Вступив в должность президента Соединенных Штатов, Гарри Трумэн признался:
– Это чудовищная ответственность, и я последний, кому она по плечу.
После смерти Рузвельта ведущую роль взял на себя Уинстон Черчилль. Из участников большой тройки он был самым старомодным. Он жил идеалами исчезнувшей Британской империи. Черчилль иногда вел себя как выдающийся государственный деятель, иногда как большой ребенок. У него легко зарождалась эмоциональная привязанность к тем, с кем ему приходилось сотрудничать, временами даже к Сталину.
Старомодный аристократ, Уинстон Черчилль происходил из семьи, которая поколениями давала Англии государственных деятелей и солдат. Он пошел в армию и стал кавалеристом. Во время англо-бурской войны попал в плен, но бежал. Буры назначили награду за его поимку – тридцать фунтов стерлингов.
Он был невероятно далек от жизни простых людей. Сын лорда и внук герцога, он родился во дворце. Его всегда окружали слуги. У него никогда не было времени на серьезное изучение предмета. Он был блистательным импровизатором, человеком неожиданных идей и стремительных действий. Его не пугала война. Он словно предчувствовал, что это его время, что он станет героем. Черчилля не пугали трагизм и кровь войны. Его характер закалился в борьбе, когда выбор был простым: убей или тебя убьют.
Когда Гитлер напал на Россию, именно Черчилль сделал первый шаг навстречу Москве. Бывший организатор крестового похода против коммунизма заявил:
– Прошлое с его преступлениями, безрассудством и трагедиями остается позади, теперь Англия окажет любую помощь России и русскому народу.
В своем кругу Черчилль объяснил:
– Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы публично поддержал самого дьявола.
Понятие «железный занавес» Черчилль впервые употребил не в Фултоне, а значительно раньше, в письме президенту Трумэну 12 мая 1945 года: «Железный занавес опустился над их фронтом. Мы не знаем, что за ним происходит».
18 мая премьер-министр Черчилль пригласил к себе советского посла Федора Тарасовича Гусева на рабочий завтрак и сказал послу, что он хотел бы провести новую встречу «большой тройки» на территории поверженной Германии: «без личной встречи руководителей трех стран невозможно разрядить