Прогулки с курицей и без. Григорий (Геня) Щирин
так разорялось дворянство, вот так распадалась семья,
В заброшенной старой лачужке скончалась мамаша моя.
Тут папа вытаскивал из ширинки указательный палец спрятанной руки, перехватывал им трость, другой рукой снимал с головы шляпу и обходил хохочущих дам со словами: «Подайте незаконнорожденному сыну Льва Николаича Толстого».
Позже я много раз тоже исполнял этот трюк, даже в Америке на одном из fundraising event, и собрал аж целых 300 долларов. Но меня всегда несколько смущало: почему сын Толстого – незаконнорожденный. Как-то зашел у нас в компании разговор о песнях. Песнях, которые все знают, а авторов не знает никто. Так вот, Городницкий, который знает почти все на свете, напел мне недостающие куплеты:
Однажды любимая мама на графский зашла сеновал.
Случилась ужасная драма – граф маму изнасиловал.
Граф умер в посконной рубахе, не давши детям ни х.я.
И вот тут уже становилось понятно, почему:
В заброшенной старой лачужке скончалась мамаша моя.
Была еще одна таинственная песня, которую я никогда не слышал в папином исполнении, но почему-то, когда звучала мелодия знаменитого венского вальса Штрауса, мама с папой, а если были гости, то и гости смущенно улыбались. Каким-то образом это, как я вычислил, было связано с турпоездкой моих родителей в Румынию и Болгарию. Тайну эту раскрыл мне много лет спустя один из папиных друзей. Я уже был в таком возрасте, когда друзья моих родителей могли при мне рассказывать анекдоты с ненормативной лексикой. Анекдот этот я знал, но оказалось, что в каком-то румынском ресторане, где оркестр вдруг заиграл этот вальс, папа подошел к микрофону и спел эту историю про попа и татарина в поезде.
Поп: «Поп татарина за.б, поп татарина за.б»
И тут вступал рассердившийся татарин: «А татарин .б попа, а татарин .б попа»
Последний раз мы с папой пели вдвоем на его пятидесятилетии. Что пели – не помню, но было, как всегда, весело. Я подарил папе набор инструментов для хозяйства с надписью на каждом: «Напильник – это не жена, он пилит лучше, чем она» или «Паяльник. Паяй аккуратно. Не так, как нанайцы – чем паяют, тем и по яйцам» и пр. Дурость, конечно. А давний друг родителей Борис Платонов читал свои стихи: «В раю известна птица Сирин, в Минздраве сокол – Вова Щирин. Жми своих врачих в углу, поддай им жар, как Кероглу!»
Но постепенно наше совместное пение стало сходить на нет. Я женился и стал жить отдельно, потом и сестра вышла замуж. Они с мужем жили в квартире наших родителей, где им выделили отдельную комнату. У них родился мальчик, названный в честь деда Илюшей. А вскоре Нана с Ромой собрались в Америку. Это было событием огромной важности для всей семьи. До сих не могу простить себе малодушия и глупости, не позволившими мне поехать вместе с ними.
Мама и папа остались одни в большой, по тогдашним меркам, трехкомнатной квартире. У нас Женей уже росла дочка. Я навещал их, как мне казалось, достаточно часто. Хотя, можем ли мы знать, что есть «достаточно часто» для родителей.
Решение