Тысячелетний путь литературы. Анатолий .Юрьевич Козлов
или Пётр I вдруг неожиданно уходят из жизни в решающий момент истории?
Но главное, нужно понять то, что наше время делает возможным преодоление последствий тех ошибок, или вернее сказать, компромиссов. Никто нынче не гонит никого в Православие из-под палки. Другое дело – наивно думать, что так все завтра и побегут в церковь, обеспечив стопроцентную явку. Но вот решить вопрос духовного просвещения – это, думается, в наших силах. Пора понять, что внедрение нового нужно осуществлять не путём уничтожения национальной культуры и традиций, а путём разумных компромиссов, с учётом национальных особенностей мышления и восприятия власти. Чувства патриотизма и любви к Родине нынче не менее актуальны, чем во времена Куликовской битвы. Ну что за писатель без Родины, даже если она обошлась с тобой круто в своё время. Даже у перелётных птиц есть Родина. А что до того, что трудно и прочее.… А когда на Руси было легко? Когда люди с голоду не умирали: при царе, при коммунистах? Когда мы жили беззаботно? Ну, разве что в «брежневский застой», то-то водочки попили. Тихое житьё может быть в трудах, а может и в праздности. А можно, трудясь физически, томиться в праздности духовной.
2
В целом, XVIII век стал суровым испытанием для русской культуры и для русской духовности. Манифест Екатерины II 1764 года «О разделении церковных имуществ» окончательно лишил монастыри всех принадлежавших им вотчин, а это значит, они утратили экономическую поддержку. Надо пояснить, что с момента появления на Руси монастырей, организация их внутренней жизни отличалась нередко строгостью уставов: насельники вели весьма ограниченную в бытовом отношении жизнь, питались по обычным меркам довольно скудной пищей, тем не менее, были монастыри, имевшие богатейшие запасы. Это давало экономическую и идеологическую самостоятельность, вело их к росту и процветанию, и еще монастырские запасы порой выполняли роль экономической страховки, например – в голодные неурожайные годы. При этом, как вы понимаете, они не брали «процент» за пользование «активами», они вообще раздавали безвозвратно, кормили голодающих, количество которых нередко во много раз превышало число насельников монастыря. Таким вот образом, задолго до появления на Западе страховых обществ и самой политэкономии, в России – в зоне земледелия «повышенного риска» стабилизировались экономические кризисы в сельскохозяйственном производстве. И монастыри были не только центрами просвещения, но и основой экономической мощи России, поскольку она была страной аграрной. Конечно, далеко не все монастыри могли себе это позволить, были и такие, где едва сводили концы с концами. Все зависело от статуса обители – имела ли она право на государственные дотации, размеров, места расположения и количества и размеров принадлежащих ей земель. Но далее, в том же XVIII веке, последовал указ императрицы Анны Иоанновны «О непострижении в монашество никого, за исключением вдовых священнослужителей и отставных солдат, и о наказании ослушников».