Кошмары в Салли Хилл. Клэр Твин
жала угождать ему, ведь мужчина являлся кормильцем и кошельком с крупными банкнотами в кармане, но Харпер любила его не из-за финансовых средств и не из-за положения в городе, – а Бенджамин, между прочим, является одним из известных хирургов города, да что там города, штата! Поэтому семья Уинклер могла себе позволить такую мелочь, как ветчина.
С гордой осанкой и орлиным взглядом, но спокойная, как сегодняшний ветер, Харпер проходит по улочкам Салли Хилл, изредка обнажая белоснежные зубы, которые она недавно подлечила в клинике Антонио – хорошего друга семьи. Любой человек, даже неосознанно, но стал бы хвастаться крепкой здоровой челюстью, и женщина не исключение. Харпер была самой лучшей женой для Бенджамина не только внешне, – шея женщины под стать лебедю, грациозная походка, тоненькая талия, пухлые красные губы и маленький носик с небольшим бугорком, но самое главное – глаза – изумрудные, сияющие на солнце, как бриллиант двухсот карат, как только что выпавший снег на январском солнце, как салют в кромешной тьме. Однозначно, Харпер Уинклер одна из достопримечательностей городка. Здесь она обрела дом, друзей, поклонников, но не стоит забывать про завистников и врагов, мечтающих занять место «красавица и любимица Салли Хилл».
Шелковые белокурые нити волос вьются на ветру, легкий сарафан с ромашками до колен нежно развивается. Женщина легкой походкой перебегает через дорогу, успев поздороваться с одной из знакомых, с которыми она успевает поболтать как раз в такой спешке, а затем, улыбаясь небу или, наверное, прекрасному дню, заворачивает за угол, где находится клиника мужа.
«Да, он будет рад меня видеть, – думает она, – а ещё больше ветчине. Он же так любит покушать».
Ей пришлось поздороваться ровно двадцать семь раз то ли с коллегами мужа, то ли с пациентами, но от чего-то женщине это не тяжело, а в радость. Уж слишком Харпер счастливая, что и сама пребывает немного в шоке. К чему бы это? Белые стены немного потрескавшиеся, но никто не обращает на этого внимание, ведь не очень хороший ремонт компенсируется «золотыми» руками доктора. В воздухе стоял запах спирта и медикаментов, но для Харпер этот запах был почти родным, поскольку даже в родном доме присутствует данный аромат. В особенности когда доктор Уинклер принимает пациентов нá дом.
И вот долгожданный кабинет с платиновой табличкой. Она хотела было войти внутрь, как из комнаты выходит какой-то мужчина средних лет с аккуратно подстриженными усами. Поприветствовав друг друга, каждый ушёл своей дорогой. Женщина улыбнулась ещё шире и легонько постучалась в дверь.
– Входите, – приглушенно послышался голос мужа.
Не мешкая, поправляя платье в цветочек (нужно выглядеть красиво), Харпер входит в светлую комнату, где за белым столом сидел смуглый мужчина с широкими плечами и густой бородой. Он был одет в белую форму с головным убором, а на ладонях красовались белые резиновые перчатки, которые Бенджамин принялся стягивать с длинных, почти музыкальных пальцев, узнав в дверях свою любимую.
– Дорогая, – протянул хирург, глазами искренне улыбаясь.
– Не хотела отвлекать тебя, – обратила внимание на стопку бумаг Харпер, виновато вздыхая и одновременно протягивая мужу пакет с ветчиной. Возможно, это её оправдает.
Чёрные глаза Бенджамина широко распахнулись, а густые брови подпрыгнули ко лбу.
– Ох, Харпер, ты знаешь, что я люблю, – он выхватил из рук жены пакет и, не оглядываясь, за спину положил его на рабочий стол, а сам с нежностью смотрел на женщину. Та в свою очередь засмущалась, покрываясь румянцем, который был ей к лицу. Бенджамин считал себя везунчиком и любимцем Бога; он никогда не жаловался на свою судьбу, ибо не на что. Он счастлив. В шутку о нем говорили «Сам Господь Бог поцеловал этого человека в младенчестве».
– Вообще-то я пришла предупредить тебя, – будто вспомнила Харпер, решительно выпрямляясь. – Хочу навестить могилу матери, давно там не была… не по христиански как-то!
Бенджамин понимающе кивнул; он сам в малом возрасте потерял отца, ему хорошо понятно, какого это скучать по тому, кого не вернуть назад.
– Хорошо, иди, конечно.
– Ужин на плите, остальная еда в холодильнике, – принялась жена наставлять мужа, но взволнованный голос перебил её:
– Ты так долго будешь на кладбище? Сейчас же только полдень! – возмутился хирург.
– Нет, ну что ты? После кладбища навещу отца.
Бенджамин промолчал, но возражать не стал, лишь поджал губы. Видя неспокойное лицо мужа, сердце Харпер содрогнулось, а сама она поёжилась. Ей это не нравилось. Харпер любила его и не в коем случае не хотела огорчать или пугать.
– Будь осторожней, ладно? – ободряюще улыбнулся Бенджамин.
– Ладно, – её рука потянулась к дверной ручке. – Увидимся вечером.
И Харпер покинула белый кабинет. Вот только она тогда не знала, что больше никогда они не увидятся…
* * *
На следующий день в Салли Хилл было пасмурно. Будто небо разделяло всю боль жителей городка. Каждый нёс траур и до конца не мог поверить в произошедшее. Это просто бесчеловечно!