Почему Я?. Владимир Германович Корешков
за соломинку. – Гелла, кто вы? А? Где я?
Тут мне пришла еще одна спасительная мысль, которая, как мне казалось, должна все объяснить: я ощупал голову, ничего такого, чтобы напоминало страшную травму.
– Вы, сумели как-то меня вылечить? Это какая-то сверхсекретная клиника? Новый метод? Эксперимент?
Гелла просто отрицательно покачала головой, казалось, ее забавляли мои попытки дать свое объяснение необъяснимому.
– Ну не молчите! – закричал я не в силах больше сдерживаться.
Гелла вздохнула.
– Все одновременно очень просто и очень сложно… – начала она неспешно.
У меня нога задергалась в нервном тике. Мне захотелось подойти к ней, резко взять ее за плечи и трясти изо всех сил, как плодовое дерево, чтобы наконец с нее посыпались, как спелые плоды осенью, так ожидаемые мною слова объяснения, и я наконец понял бы, где я и что вообще происходит. Здесь она указала на меня, лежащего под автобусом.
– Вы в далеком для нас прошлом, так должен закончиться ваш жизненный цикл, такое развитие событий было запрограммировано самой природой. Таково стечение обстоятельств и такова неизбежность. Но в самый последней момент мы решили изменить неизбежность и вытащили вас в будущее.
– Я дико извиняюсь, – перебил я ее. – Но до меня что-то хреновастенько доходит, если я вас правильно понимаю, Гелла, то я якобы в будущем?
Она слегка кивнула.
– Тогда опять прошу прощения, еще один вопрос: кто там лежит?
– Вы.
Я раздраженно хмыкнул.
– Ну и как это возможно?
– Это очень сложно объяснить, Олег, ведь вы не обладаете достаточными знаниями, чтобы все уяснить. Но я попробую по упрощенной схеме и доступной для вашего понимания.
– Уж будьте любезны, разъясните, буду вам несказанно благодарен, – я отчаянно пытался оставаться вежливым, хотя, что там греха таить, давалось мне это с трудом. Я ничего не понимал, а от этого еще больше злился и закипал как суп в кастрюле на плите.
Она еще раз задумалась.
– Ну давайте так, – Гелла поправила рукой косу – первый чисто женский жест. – Представьте себе, вы посетили старинный кинотеатр, специально обученный человек, называли его тогда механиком, если я правильно помню, вставлял пленку, на которой запечатлен фильм, в проектор. Кадр за кадром двигалась пленка, и зрители могли наслаждаться действом на экране, случалось, что пленка рвалась во время показа, тогда механик останавливал проектор, отрезал кусочек – отдельный испорченный кадр, потом склеивал пленку и запускал фильм снова. И, несмотря на отсутствие одного кадра, общее содержание картины не искажалось, суть оставалась понятна, и маленькая неприятность, которая случилась с пленкой, никак не влияла на общий сюжет картины. Вы ведь, Олег, наверняка задумывались, почему один и тот же человек в разное время своего жизненного цикла так сильно отличается не только внешне, но по мере продвижения вперед меняется и его мировоззрение,