Талая вода. Виктория Старкина
шиньоном на голове. Сашка так и не ощутила материнской любви и заботы, отношения с отчимом складывались сложно, а потому пришел день, и Сашка ушла из дома, тогда ей было всего четырнадцать. С тех пор она старалась по возможности свести к минимуму общение с братьями, сестрами, а заодно и с родителями. В своей семье она чувствовала себя чужой, задыхалась, теряла волю к жизни, ей казалось, что она рыба, попавшая в сети, из которых никак не выбраться. Спасителем оказался лопоухий студент, живущий в том же дворе, в него она влюбилась и в его комнату перебралась к величайшему неудовольствию родителей паренька, считавших Сашку распущенной девицей. Через три года Сашке показалось, что она переросла своего не особенно стремившегося к внутреннему и карьерному развитию друга, и она ушла от него к начинающему бизнесмену. Тот свозил Сашку на курорт, поводил по ресторанам и довольно быстро избавился от нее, сообщив, что не может полюбить девушку. Она сменила еще парочку кавалеров, потом осталась в одиночестве, и в это время ей подвернулись спасительные якоря – Юля и Мила, те, с которыми можно было снимать квартиру, не опасаясь ни скуки, ни предательства. После этого в жизнь Сашки приходили и уходили мужчины, но никто не задерживался надолго, многие обманывали ее ожидания, а разочарования и постоянные неудачи утомляли, забирая тот наивный идеализм, что был присущ Сашке-девушке.
Возможно, если бы Таирчик не бросил ее, она могла бы выйти за него замуж: Сашка не помнила себя более влюбленной, чем в дни, когда они были вместе, в те дни она снова поверила в романтику, украшала столик сердечками и цветами, читала и писала любовные стишки, на весь дом включала песни пятидесятых годов. Почему-то ни одна эпоха не пела о любви так пронзительно правильно, так одухотворенно. Сашка до сих пор грустила по временам, когда она могла влюбляться. А вот любил ли он ее когда-нибудь? Если быть честной, а с самой собой всегда надо быть честной, Сашка замечала, что он смотрит куда-то как если бы сквозь нее, в даль, в пространство, за горизонты видимого, а заинтересованный мужчина должен, не отрываясь, смотреть на любимую женщину. Таирчик же всегда казался рассеянным, немного скучающим, отстраненным. Возможно, он зациклен на себе, как мифологический Нарцисс, прекрасный и равнодушный, неотрывно глядящийся в прохладный поток горного ручья. А может, ему просто нужна другая женщина – не Сашка Баринова.
– Я пойду, Александра Васильевна? – Юра мялся у порога, сжимая в руках потрепанный рюкзак. Интересно, почему у него такой старый рюкзак? Сейчас дети одевались куда лучше, чем они когда-то, да и школьную форму отменили. Радоваться или нет тому, что отменили форму? Мила считала, что дети должны выглядеть одинаково, это нивелирует различия в благополучии их родителей, позволяет не думать об одежде, кроме того, – все одеты так, как того требует дресс-код. Никаких коротеньких юбочек и прозрачных кофточек. Но сама Сашка с детства была бунтаркой, она спорила с родителями, с учителями, с друзьями, и потому в знак протеста всегда