Дом там, где твое сердце. Айрин Серпента
Лиз.
– В моей, милая, в моей, – Стронберг покрепче прижал её к себе, – я позаботился бы об этом. Даже если муж смог бы тебе потом простить измену, я не оставил бы тебя в покое и претендовал на отцовство каждого рождённого тобой ребёнка. Какой брак это выдержит, моя кошечка? Ну что, Элизабетта Линтрем, ты всё ещё хочешь выйти замуж за Андреса Ресья?
– Ага, – слабо пробормотала Лиз. – Ты не посмеешь.
Хищный оскал раздвинул губы Мариса:
– Приступим к эксперименту? Моя репутация уже ничего не стоит, и я с удовольствием займусь твоей. Для начала я заберу твою девственность. Во многом по практическим соображениям – я сделаю это, в отличие от Ресья, нежно.
– Откуда тебе знать о том, какой Андрес? Может быть, ты подглядывал, когда он заигрывал с какой-нибудь простушкой на сене? – несмотря на насмешливый тон, при одной мысли о возможности этого чёрная змея ревности грызла сердце Элизы.
У Стронберга хватило совести смутиться:
– М-м, я, наверно, преувеличил…
– Это уж точно, – сухо подтвердила Лиз.
– Но я не останавливаюсь на пути к цели, ma chere. Лучше откажи мальчику сразу, не заставляя его страдать.
– Ничего, – губы Лиз растянулись в пародии на улыбку. – Немножко страдания научит его ещё больше ценить то сокровище, которое ему принадлежит.
– Ай-ай, моя сладкая, – Марис привольно опёрся о стену спиной, – когда дразнишь хищника вкусным кусочком, смотри, чтобы тебе заодно не откусили пальчики.
– Отвяжись, – Лиз в ярости затопала ногами, возвысила голос, ничего уже не видя, кроме красного тумана, перед собой. – Отвяжись, отвяжись, отвяжись!!!
Её ультразвуковой визг заставил взлетевшую на ограду курицу тяжело свалиться вниз. Самозваный жених среагировал хладнокровно.
– Вот бы ребята из обществ защиты на тебя взъелись за издевательство над животными, – пробормотал он себе под нос.
Не чувствуя в себе больше сил выносить это, Лиз отбежала назад и бросилась, раскинув руки, лицом в сено, надеясь, что он поймёт намёк и исчезнет. Но, когда ему это было нужно, Марис Стронберг умел быть тупее давно не точенного ножа. Он подошёл, постоял сзади.
– Ты не будешь со мной разговаривать?
Лиз отрицательно замычала в ответ.
– А если я буду настаивать? Я умею быть очень настойчивым, знаешь ли, – в следующую секунду он доказал ей это.
Первой мыслью было, что её спина вот-вот сломается под тяжестью его тела; потом весь мир Элизы замкнулся на ощущении давления твёрдой выпуклости на мягкость её ягодиц. Она испугалась. Страх и отвращение были так велики, что она почувствовала горечь в горле. Прошептала:
– Не надо…
Марис начал двигаться, словно желая стереть их обоих в одинаковую массу. Он был тяжёлым, Лиз слышала его затруднённое дыхание над ухом, а руки мужчины, пробравшись под их тела, мяли её груди, оставляя на них болезненные следы. Элиза не представляла, как ей выбраться из этого положения. Но инстинкт подсказал ей – Марис едва