Дом там, где твое сердце. Айрин Серпента

      Бросив дела, Лиз следующие два дня бродила вокруг господского дома. Ей надо было увидеть Стронберга. Пасть ему в ноги, вымаливая прощение, предлагать себя… На свадьбе с Андресом можно поставить крест. Её вина, не её, а только порченых невест не бывает. Станут вместе с Линетой прятаться от деревенских ребятишек. Вот так и рождаются истории о ведьмах в чаще леса…

      Господский дом стоял неприступный и запертый, никто не выходил на балконы, любуясь солнцем, не прогуливался у фонтана под зонтиком. Что происходит? Похоже на траур. Ох нет, если Стронберг помер, Андресу не будет пощады! В огромную, в два человеческих роста, из благородного дерева дверь Элиза не решилась постучаться. Только представила себе, как величественный эконом открывает её, смотрит с презрением на букашку и цедит:

      – Пошла вон, холопка.

      Ужас какой! Слуги при виде её спешили скрыться, ни один не задержался на умоляющий взгляд. Ей так надо было узнать, что происходит! Лиза решилась на преступление. Ночью она заберётся в господский дом и подслушает разговоры.

      Чёрную юбку матери пришлось быстро перекроить на штаны, остатки ткани пошли на рубашку без рукавов. Последним куском Лиз укрыла светлые волосы на манер платка, с собой захватила верёвку, пригодится, чтобы залезть на балкон.

      Она тронулась в путь, как только зашло солнце, в лесу переждала возвращения слуг из поместья в деревню и ступила на запретную территорию. Собаки Эмиля Стронберга, которых она два дня до этого подкармливала по вечерам, встретили её, как родную. Они тёрлись о её ноги, отталкивая друг друга, обнюхивали Элизу и носами тыкались в её одежду в поисках карманов с едой. А получив желанные кусочки, спокойно разошлись по двору – охранять от чужих поместье. Лиз опасности для них не представляла. Вечерняя перекличка господских собак с деревенскими, наоборот, заглушила шум от штурма Элизой второго этажа. По карнизу шириной в пятнадцать сантиметров она, стараясь не смотреть вниз, добралась до окна покоев Стронберга и начала обдумывать стратегию проникновения внутрь как раз в тот момент, когда чьи-то невидимые руки очень услужливо распахнули окно ей навстречу. Терять Лиз было нечего, а увидеть, как прислуга падает от её неожиданного появления в обморок, было бы, наоборот, забавно. Лиз поставила правую ногу на подоконник.

      – Я ждал тебя, – улыбаясь одними глазами, Марис подал ей руку. – Здравствуй, любовь моя.

      – Не могу пожелать тебе того же, – буркнула Лиз в ответ, не отказываясь, впрочем, от помощи.

      Опершись задом о подоконник, она лениво сложила руки на груди, продолжая следить за Марисом острым взглядом.

      – Почему ты никому ничего не сказал? Отчего не велел притащить меня на судилище?

      – Какое судилище, моя милая? – Стронберг лишь фыркнул. – Ну, вышла девушка из себя, эка невидаль. Не убила же.

      – Я старалась, – рывком Лиз освободилась от своей опоры, прошлась по комнате, трогая привлекающие её предметы.

      – Как ты себя чувствуешь? –