Фуршет с трагическим финалом (сборник). Светлана Алешина
это помягче сказать, угрожал.
– Чем? – обеспокоилась Лариса.
– Тем, что, мол, улики на вас показывают, Евгений Алексеевич, и не худо бы вам, пока не поздно, во всем признаться. Хотя куда уж позднее – непонятно. Сколько времени прошло, все равно как чистосердечное признание не прокатит.
– А ты?
– А я был хладнокровен, – важно заявил Котов. – Я сказал, что, если они такие умные, пускай предъявляют обвинения в установленном порядке, санкции показывают. Я видел, что этот оперативник все порывался меня обвинить в таком духе, что я, мол, такой умный, сейчас в каталажку заберем, по почкам надаем, будешь знать… Но я был непреклонен. Пускай лохов на улице на понт берут, коз-злы!
Во взгляде Котова неожиданно обнаружились ненависть и презрение.
– Ну ты уж так сильно не переживай, – мягко сказала Лариса.
– А я и не переживаю. Вот принял немножко для снятия стресса.
– Это я заметила. Только с оперативниками в таком виде не надо разговаривать, а то возьмут за оскорбление прохожих.
– Это я в курсе. Не надо меня учить. Ты-то что-нибудь сумела выяснить?
Лариса со вздохом посмотрела на мужа. Несмотря на то что он пытался казаться важным всезнайкой, она уловила в его, пускай пьяном взгляде явную настороженность. Котов все же боялся оказаться невинной жертвой, и Лариса почувствовала свою ответственность за перспективы своего расследования. А в нем, как ни крути, особых просветов было не видно. То, что милиция начала раскручивать этого не очень хорошо знакомого ей Николаичева, было хорошо. По крайней мере, от Евгения, может быть, отвяжутся. А с другой стороны, она привыкла сама вникать во все детали дела, коли уж за него взялась.
Следующим пунктом стоял у нее Парамонов. Чиновник, которого лишили жизни позже остальных, связи и врагов которого отследить было куда сложнее, чем в случае с Ростовцевым и даже с американкой.
– Женя, – позвала Лариса мужа.
Котов, уже начавший подхрапывать, обеспокоенно откликнулся:
– Что? Что такое?
– Пока что ничего страшного, – успокоила его жена. – Что тебе еще известно про Николаичева? Почему именно его подозревают?
– Ой, ну это такая мутная история, – поморщился Котов. – Ну вроде он собирался у себя на Сенном открывать оптовый рынок, наподобие того, что около Крытого рынка находится. А ему власти не давали, потому что директор Крытого Фокеев – депутат городской думы и вообще типа Парамонову сват. Что Парамонов давно зажимал Николаичева и он решил его убрать. Вот и все.
– И это тебе рассказали люди из администрации?
– Да, правда, не слишком большие шишки. Так это, – Котов презрительно повертел руками, – мелкие сошки, шестерки…
«Фокеев. Дмитрий Петрович, – сразу же вспомнила Лариса жирное, круглое лицо директора Крытого рынка, с которым поддерживала уже не первый год деловые отношения. – А не поговорить ли мне прямо с ним? Может быть, он будет полезен. Он никогда не упускал случая сказать Ларисе комплимент и вообще, несмотря на свою несексуальную внешность, старался выглядеть джентльменом».
Размышления