«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 1. От корчмы до винных акцизов Александра II. Сергей Сафронов
4 раза в год проводилась проверка отчетных книг в съезжей избе, иногда требовалось представить непосредственно осуществленные денежные сборы. В случае злоупотребления должностью воевода имел право прогнать кабацкую голову и потребовать новых выборов. Кроме того, воевода должен был предоставлять в его ведение стрельцов и приставов для взыскания «напойных» денег – долгов. Кабацкий голова отчитывался непосредственно перед Москвой, куда должен был приезжать вместе с кабацким целовальником и дьячками, предоставляя отчетные книги, денежные сборы и сборные записные тетради.
Кабацким головам подчинялись целовальники – продавцы, они приносили присягу целованием креста, обещаясь «не чинить воровства и лихоимства» ни государю, ни народу и тем «питухов от царевых кабаков отнюдь не отгонять». Должность целовальника также была выборной. Кабацкий целовальник совместно с кабацкими головами вели учетные книги по доходам и расходам питейных заведений, для чего часто нанимали дьячков и подьячих, поскольку сами часто были неграмотными. В функции целовальника входил непосредственный сбор денег за «питие», которые он опускал в специальный ящик, запечатанный печатью кабацкого головы. Эти деньги изымались еженедельно или ежемесячно, что объяснялось правилом платить за «питие» мелкими монетами без сдачи108.
Также на целовальника возлагалась обязанность преследовать тайное корчемство. Для этого дела целовальнику полагалось иметь особых шпионов, называвшихся «корчемными сыщиками». Сыщики эти не мешали заниматься корчемством воеводам, приказным и вообще чиновному и сановному люду. «Власть имущих» целовальники благоразумно не трогали по пословице: «С сильным не борись, с богатым не судись». Но беднякам было плохо. Целовальник и его сыщики имели право во всякое время придти в любой дом, произвести обыск, поломать печь (под тем предлогом того, что там водка замурована), исковеркать полы, потолки и даже стены, раздевать донага женщин. Из Москвы от царя не раз бывали приказы «корчемного питья не подметывать» (не подкидывать). Но это мало кого из целовальников останавливало. Кто не соглашался откупиться от обыска, тому сыщики тайком приносили на двор водку, ставили ее в сенях, в сарае или еще где-либо, а затем целовальник являлся с обыском и, конечно, находил подброшенное… И подставленному человеку оставалось или дать крупную взятку, или его уличали в «корчемстве». А за это полагалось отрубить руку и сослать в Сибирь. Точно так же из Москвы иногда присылались приказы, чтобы целовальники «никого клепать не учили». Однако «без поклепа кабак не живет». Любой сыщик в том же кабаке мог нанять пропойцу, который готов был клясться и божиться, что такой-то или такой-то человек (на кого целовальник укажет) тайно торгует водкой. Оклеветанному оставалось лишь откупиться, ибо в противном случае у него отрубали руку.
У целовальника была своя норма сдачи денег, и если он ее не выполнял, его били палками по пяткам. Часто целовальник нанимал
Дитятин И.И. Царский кабак Московского государства // Статьи по истории русского права. СПб.: Тип. О.Н. Попова, 1895. С. 468–496.