Небо на двоих. Галина Лошкарева
восьмого места из-под одеяла доносилась забавная мелодия и неразборчивые слова. Сидящие рядом пассажиры переглядывались, пожимали плечами, по-доброму улыбались.
Если бы Стефания знала, что от её голоса не спасает ни простыня, ни даже одеяло, она тут же провалилась бы сквозь все полки. Не знала. Потому пела себе: «Встречу того, не знаю кого…».
Чуть приподняла одеяло, чтобы впустить воздух. Глаза зацепились за «мумию», лежащую на нижней полке, напротив. Завёрнутое в белое, нечто неопределённого пола покачивалось, как всё в этом поезде.
«Кажется, один неопознанный объект я уже встретила. Неужели, это и есть „то, не знаю кто“? Интересно понаблюдать…» Но «то, не знаю кто» продолжало покачиваться и не думало открывать личико. Стефания потеряла к нему интерес, когда рядом появилась продавщица из вагона-ресторана. Она разносила запах жареных пирожков, приговаривая:
– Кто желает горячие завтраки? Горячие завтраки!
Блестящими кастрюльками, уложенными одна на другую, она заинтересовала одного двухлетнего пассажира. Малыш норовил посмотреть, что там внутри. Родители вовремя его от них оттащили, а продавщица, тоже вовремя, уплыла в соседний вагон.
Молодая проводница совершает обязательный утренний ритуал – моет пол. Знает своё дело.
«Есть же создания вполне себе симпатичные. Фигурка ладная, рост нормальный, женский – около метра шестидесяти. Она уж точно в своём маленьком купе в три погибели не складывается. А тут – не знаешь, куда лишние сантиметры деть: сжимаешься, нагибаешься, сутулишься. Всё время под контролем», – вела наблюдения и размышления Стефания с верхней полки двенадцатого.
За проводницей следом появился небритый угрюмый мужчина с коробкой сувениров и настойчивой просьбой что-нибудь приобрести. Среди пёстрой мелочёвки выделялась обычная, школьная общая тетрадь. На обложке – парящие в небе птицы.
– Девушка! Не желаете? Подарки родным, близким: игрушки, сувениры.
Стефания не сразу поняла, что обращаются к ней. Помотала головой: «Нет у меня родных и близких… Одна как перст. Это тебе, угрюмый, объяснять не буду. Да и не ждёшь ты моих объяснений. К другим уже пристаешь».
– Не желаете презент для близких? – не унимался мужчина.
«Какой смысл обижаться на него? Он тоже делает своё дело, – успокаивала себя Стефания, погружаясь в свои мысли. – Ни родных, ни близких… Зато сколько хочешь воспоминаний – о детском доме, о том, как… Нет. Лучше забыть. Эх, угрюмый, ты всё-таки сделал своё дело – того не ведая, на больное место наступил».
Ещё раз взглянув на притянувшую внимание тетрадную обложку, Стефания вновь юркнула под одеяло. Как ни старалась спрятать образы и ощущения из прошлого, они лезли наружу. Воспоминания вперемешку с фантазиями.
В детстве её фантазии были ответом на вопросы пытливого ума, когда других ответов не было. Фантазии заполняли пустоты, появляющиеся от недостатка информации. За ними она пряталась