Букет из мать-и-мачехи, или Сказка для взрослых. Мистический роман. Алиса Тишинова
конечно, – сказал я, поспешно доставая пачку, и ругая себя, что не предложил сам, и открыл дверцу машины. Затем я вышел в ночную прохладу, подошел к двери приемного отделения, и нажал кнопку звонка.
Молодой плечистый охранник открыл мне дверь, недоумевающе поглядел на меня, и, слава богу, сразу узнал, заулыбался:
– Здрастье! Какими судьбами к нам?
– Здравствуйте! Пациентку вам привез, можно? Девушка моя ногу повредила сильно. – о том, что Костя женат, знало только близкое окружение. Ни к чему это для певца – личную жизнь тиражировать, считал он. – Идти не может.
– Вообще-то мы только со «скорой» принимаем пациентов, – замялся парень, – но вас, наверное, примут…
– Она еще и на медфаке учится, – добавил я.
– Тогда тем паче должны, – крикнул он, уже повернувшись и убегая. – Надежда Ивановна! – услышал я его громкий голос. – Пациентка есть, травматолога нужно…
Минут пять он, наверное, что-то кому-то объяснял; затем появился вновь и предложил свою помощь в транспортировке пациентки.
– Нет, спасибо, я сам, – сказал я, и подошел к дверям машины. Энжи повернулась ко мне, я снова взял ее на руки, обалдевая от близости ее тела.
– Костя, неудобно ведь. Теперь вся Республиканская больница будет обсуждать…
– Зато тебе меньше придется объяснять пропуски занятий, – весело сказал я, усаживая ее на клеенчатую кушетку.
– Где врач? – спросил я, оглядевшись.
– Сейчас подойдет, – недовольно ответила худенькая пожилая женщина в белом халате и шапочке, сидящая за письменным столом и заполняющая какую-то бумагу, видимо дежурная медсестра или врач Надежда Ивановна.
Ее моя персона явно не впечатлила; зато я видел, что в кабинет с любопытством заглядывала еще пара молодых парней в серо-пятнистом камуфляже; а на пороге топтались еще две совсем молоденькие девочки в белых халатах и колпаках, с фонендоскопами на тонких шеях. У одной фонендоскоп был сиреневый, у другой, – оранжевый. Низенькие, чем-то похожие друг на друга, – девчонки улыбались и перешептывались, поглядывая на меня. Автографа никто не просил, – видимо, мода на них прошла. Меня просто разглядывали.
…
– Отделалась легким испугом, – добродушно заключил молодой, лет тридцати; большой по-вертикали и по-горизонтали; похожий на гору, – травматолог. Верхушка горы была голая и круглая, по краям поросшая рыжеватой растительностью. – Ни перелома, ни значительного надрыва связок нет; гематома, конечно, знатная… Покой и холод, троксевазин, гепарин, обезболивающие, сама знаешь… Сколько-то времени еще похромаешь, конечно, но жить будешь. И ходить. Обувь пока, понятно, просторную, без каблуков… Как же так умудрилась подставиться-то?
– Толкучка была… на концерте, – опуская глаза, тихо сказала Энжи.
– Зато с Новаковским подружилась, – подмигнул врач. – Поправляйся. Рад был познакомиться… с обоими, – улыбнулся он.
…
– Куда теперь? – смущенно посмотрела на меня Энжи, когда мы