Ведьма с серебряной меткой. Книга 2. Оливия Штерн
Сделка должна была быть честной!
– Погоди, – он выбрался из-за стола. Быть ниже Льер не нравилось, хотелось смотреть на нее сверху, – может, объяснишь хотя бы, что происходит? До того, как переходить к оскорблениям короля?
Льер сверкнула глазами. Ее руки были сжаты в кулаки, и Ксеон подумал, что вот сейчас она на него и набросится, пытаясь выцарапать глаза, ну или что еще там женщины любят делать. Вокруг Льер волнами расходилась ярость, он мимоходом подумал, что вот ее бы на благое дело… А она возмущается гибелью упыря так, словно только что отца родного потеряла.
– Зарезан! У борделя! – зло прошипела Льер, глядя в глаза.
– Ну так и что? Возможно, кто-то из клиентов приревновал, – Ксеон старался говорить спокойно, но уже хотелось смеяться. Представление получалось шикарным.
– Дуру из меня не делай, а? – она подошла почти вплотную, дышала тяжело, – Мельхольму нечего было делать в борделе! Он вообще к женщинам никогда не притрагивался.
Вероятно, Ксеон недостаточно хорошо владел собой, потому что Льер зло ухмыльнулась.
– О, да ты не знал этого… когда подсылал убийц, когда приказывал подбросить тело ближе к шлюхам! Да, Мельхольм любил мальчиков. И он никогда бы добровольно к бабе не подошел! И ты, ты…
– Ты можешь говорить что угодно, но я не собираюсь брать на себя вину за то, чего не совершал, – сухо ответил Ксеон, злясь на то, что она его все же разгадала, – да и потом, раз уж Мельхольм предпочитал мальчиков, тебе-то что с его смерти?
Льер вскинулась. В светлых хризопразовых глазах плескалась такая жгучая ненависть, что Ксеон почти ощутил, как этот яд просачивается сквозь кожу и кислотой растекается по венам. Его передернуло.
– Он был моим учителем, – тихо и вкрадчиво сказала Льер, – моим лучшим учителем. Впрочем, тебе не понять… Да и не в этом дело. Что ты себе позволяешь? Мы ведь договаривались…
– Мы договаривались о том, что ты станешь королевой, – оборвал ее Ксеон, – и мы не договаривались о том, что я буду терпеть рядом с собой упыря, который копается в мертвечине, и здоровяка, который привык тебя трахать. Привыкай к тому, что король не должен быть рогоносцем.
Льер сжала челюсти с такой силой, что зубы заскрежетали. Побледнела, кровь разом отлила от ее щек.
– Ты… – выдохнула, – да как ты… смеешь?!!
– Я король, я все смею.
И тут Льер сорвалась. Она резко замахнулась, но Ксеон перехватил тонкую руку, с силой завел за спину, заваливая Льер лицом на королевский письменный стол.
– Пусти! – взвилась она, ухитрилась пнуть под коленку, и тут Ксеона окончательно повело. Перед глазами словно плеснули алой краской. Он еще сильнее заломил назад руку Льер, уже намеренно причиняя боль, навалился своим весом, шепча на ухо:
– Пришла пора расставить все по местам, принцесса. Здесь я – король. И мне решать, быть ли тебе королевой. Или не тебе. Или еще кому-нибудь…
– Ты обещал, – прохрипела она, – отпусти немедленно! Шан тебя…
– Смотри, с ним ведь тоже может что-нибудь плохое случиться, – он