Ведьма с серебряной меткой. Книга 2. Оливия Штерн
магию. – А что за девица-то?
Вилферс помолчал. Затем ответил неохотно:
– Мастер Нирс приказал ее посадить в подземелье за то, что она натравила своего карманного механоида на его жену.
Ксеон хмыкнул.
Оказывается, слухи о женитьбе верховного инквизитора оказалась правдой.
А если Аламар упек в подземелье деваху, покусившуюся на его супругу, значит… было в ней что-то, в этой неведомой жене инквизитора? Нечто такое, чем проникся совершенно сбрендивший инквизитор?
В душе медленно поднимало голову любопытство, болезненное, нездоровое.
Чем еще можно унизить поверженного врага? Только присвоить то, что было ему дорого.
– Скажи, Вилферс, а ты видел ее? Ну, жену мастера Нирса? – осторожно поинтересовался Ксеон.
– Нет, ваше величество. Он ее никому из нас не показывал. Однако, ее видели с ним во дворце. Говорят, молоденькая и хорошенькая, но совершенно безродная. Говорят, мастер Нирс свою кровь с грязью смешал.
– Ну, раз смешал, значит было ради чего, – хмыкнул Ксеон и замолчал.
А про себя отметил, что надо бы повелеть вдовушке явиться ко двору и посмотреть на нее более внимательно. Льер это, конечно, вряд ли понравится, ну да наплевать. Льер – корону, а ему, Ксеону, фаворитку в постель, чтобы грела по ночам. Ну а то, что это жена Аламара, будет подогревать еще больше.
Они добрались до длинного коридора, тонущего в вязком жирном мраке. Вилферс взял с полки лампу с магкристаллом внутри и пояснил:
– Менталисты по правую руку, сир. А девка по левую.
– К темнейшему менталистов, – буркнул Ксеон, – я уже объяснил, что с ними нужно сделать. Показывай девку. Кто она вообще?
– Эверси, Бьянка Эверси.
– Это же древнейшая семья, разве нет?
– Да, весьма, – согласился Вилферс бесцветно.
– И, тем не менее, Аламар посмел засадить ее сюда… Любопытно, любопытно…
А мысли вновь вернулись к жене инквизитора. Неужто настолько оказалась хороша, что Аламар из-за нее так обошелся с высокородной девицей?
Наверное, и правда хороша, но он все это выяснит чуть позднее.
А сейчас…
Вилферс остановился у широкой железной двери, тронутой ржавчиной, и зазвенел ключами, отстегивая их от пояса. Ксеон прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука, и закралось сомнение – может, померла деваха, не выдержав пребывания в холодном подземелье?
Потом раздался скрип плохо смазанных петель, свет магкристалла выхватил широкий треугольник из густого мрака камеры. В этом серебристом, так похожем на лунный, свете мелькнуло бледное пятно, как будто платье.
– Госпожа Эверси, – позвал Вилферс, – извольте преклонить колена перед королем.
Тишина.
А потом совершенно беспомощный, детский всхлип.
– Перед королем? – тонкий голосок дрожал, – сам король пришел вызволить меня отсюда?
– Успокойтесь, дитя мое, – сказал Ксеон, – я действительно всем сердцем желаю вызволить вас. Подойдите ближе.
Снова тишина, мрачная,