Культурно-исторический и деятельностный подход в образовании. Антонида Лукина
характер отражения заключается в том, что и процесс, и продукт отражения служат формой связи (взаимосвязи) отражаемого и отражающего объектов, а не являются принадлежностью только отражающего объекта. Отражение как образ есть проявление сущности и отражаемого, и отражающего объектов, есть способ их существования в ином (друг в друге за пределами физических границ тела объекта)» [49, с. 130]. Отражение, образ рождается из деятельности, взаимодействия субъекта и объекта. Это положение снова заставляет нас мысленно вернуться к идее континуума «бытие – сознание».
Образ мира первичен по отношению к восприятию, построению образа любого конкретного объекта [20, с. 352; 31, с. 260; 49, с. 142–143], восприятие конкретного объекта есть встраивание, вживление его образа в образ мира. Это означает, во-первых, что «…не восприятие полагает себя в предмете, а предмет – через деятельность – полагает себя в образе», а во-вторых, что воспринимаемый предмет «…не складывается из “сторон”; он выступает для нас как единое непрерывное; прерывность есть лишь его момент [31, с. 260].
С этих позиций процесс обучения может быть понят как процесс формирования образа мира, социально и когнитивно адекватного реальностям этого мира и способного служить ориентировочной основой для эффективной деятельности человека в этом мире [33, с. 273]. Обучение можно представить как переход к новому образу мира, необходимый для понимания до этого момента неизвестных особенностей мира активного использования ранее неизвестных общественных предметов (как материальных, так и индивидуальных), для продуктивного взаимодействия с другими людьми.
Широко известным является положение об амодальности образа мира, однако здесь необходимо помнить о том, что «образ амодален в том смысле, что он по способу своего происхождения адекватен не стимулу, а действиям субъекта в предметном мире…. Разумеется, положение об амодальности образа не исключает наличия в нём на определённых этапах его формирования или актуализации вполне модальных, в том числе ико-нических (картинных) свойств…» [20, с. 351]. И хотя сам образ мира амодален, он всегда получает своё выражение в какой-то модальности: в слове, в действии и т. д.
Амодальность образа мира обусловливает ещё одно важное обстоятельство. «Образ мира, создаваемый человеком, не только полнее, шире, глубже, чем требуется для сиюминутных жизненных задач. Он принципиально иной, чем отражённый в нём мир. <…> …Образ мира избыточен в том смысле, что содержит в себе то, чего в мире нет, ещё не случилось, содержит даже то, чего не может быть никогда. Образ мира имеет в своём составе не только прошлое (часто ложно истолкованное), а хорошо или плохо предвидимое будущее» [21, с. 52].
А.Н. Леонтьев особо оговаривает, что, несмотря на то, что образ не есть картинка, на которой изображён внешний мир, между миром и образом мира нет непроходимой границы. «В образе мира сохраняется устойчивость, объективность существования мира, и мы не помещаем наш образ в мир, не строим мир по подобию наших ощущений, а наоборот, сближаем наши ощущения с тем миром,