Простая история. Амрита Альгома
больше двух лет назад. Может, из страха потерять работу держался до последнего, но болото затягивает. Только этим летом, работая до изнеможения над своим телом, подхлестываемый твёрдостью тяжелого рока, он начал понимать как сильно он упал. Если бы не та гроза…
Давно в его жизни не случалось подобных встрясок. Работа каждое дежурство подкидывает сюрпризы но ситуация, когда приходится высылать спасателя на повреждённый самолёт, встречается не слишком часто. А то, что при этом удалось сохранить и саму машину – вообще редкость.
Как на него тогда подействовала жизненная сила этой девочки! Хлёстко ударила по его вялой апатии. Она так его поразила, что он принял решение, поставившее мгновенно на карту всю его жизнь, карьеру, будущее. В его практике не было случая, чтобы бывший пилот этой марки самолетов, работая диспетчером, взялся сам вести такой борт на посадку, не ожидая заводского консультанта. Он получил настолько сильный импульс, что вся его жизнь изменилась при этом. Вернее, даже не жизнь, а мировоззрение. Привычные приоритеты. Ну, а под давлением этого, и сама жизнь, в конечном счёте. И это всего лишь впечатление от встречи со вчерашним проблемным подростком, ещё девчонкой, которой едва стукнуло семнадцать! Девчонкой, настолько сильно любившей эту самую жизнь, что она преодолела ситуацию, которая иногда не по плечу взрослому человеку.
Куда сейчас исчез её голос, безмолвно звавший его летом?
В ванной он покопался на полке в поисках мяты. Кончилась. Ладно, можно будет купить по дороге. Или заказать мятный чай прямо в "башне". Может, это даже хорошо, что болит голова? Значит, он жив. Хотя боль и неплохое доказательство жизни, но едва его после того напряженного дежурства весной, треснуло резью по животу, он чувствовал себя более дохлым, чем тогда, когда ничего не болело. Стив похлопал его по плечу: "ну всё, Медведь, исчерпал ты лимит естественного здоровья. Застукал и тебя диспетчерский бич".
И Джеф, как куча мала его предшественников, внял совету Барреля и бегом дёрнул к врачу. Язвы у него не оказалось, нашёлся только острый гастрит. Посмотрев список концентратов, выписанных врачом, Джеф махнул рукой и покопавшись на чердаке нашел старый бабушкин рецепт: овсяный кисель натощак и потом, через шесть часов регулярно.
Кисельным любителем он никогда не был и оценить его вряд ли бы смог, даже при отменных вкусовых качествах. Овсянку ещё можно перенести, особенно, если ты в Англии. Но вместе это едва совместимо. Хоть и эффективно. Вся "башня" от души потешалась, наблюдая Джефово возрождение: разве можно с веселой физиономией пить такую гадость? Надо, кстати, бросить в сумку термос с очередной порцией лошадиной снеди.
Джеф взглянул на своё отражение в зеркале.
Поморщился. Заспанная физиономия, взлохмаченные волосы. Надо побриться, а то можно и испугаться. "И поторопись!" – одёрнул он сам себя: с размышлениями этими можно и на работу опоздать. А поторопиться действительно следовало: сегодня у него была подмена. Подмена перед дежурством – это плохо: никогда не знаешь, как