Вeрните моего сына. Анна Исламова
позе рядом с ней.
– Нам сюда, – скомандовал полицейский и завернул в приемный покой. – Добрый вечер, девушки! Нам необходимо провести медицинское освидетельствование.
В хорошо обставленном и просторном помещении находилось несколько женщин-медиков в светлой форме. Одна из них – диспетчер – неотрывно отвечала на телефонные звонки и тут же по другому аппарату раздавала команды каретам скорой помощи. Вторая молодая девушка, не поднимая головы, что-то спешно писала в толстой больничной карточке. На обращение сотрудника полиции отозвалась лишь третья женщина средних лет. Не спрашивая ничего, она молча порылась в низкой тумбе около двери и достала оттуда пластиковый стакан для сдачи анализов с яркой красной крышкой.
– Держите, – она протянула мне емкость. – Туалет в конце коридора направо. Принесете потом анализы мне.
Я в недоумении взяла стаканчик в руки и обратилась к полицейскому с вопросом:
– Это зачем еще?
– Так надо, – коротко и нетерпеливо ответил он мне. – Давайте не будем тратить время, жду вас здесь.
Мы вышли из приемного помещения. Мой конвоир встал, как вкопанный, рядом с дверью, а я нехотя поплелась по указанному медиком направлению.
– Ну че, подруга, тоже за рулем попалась, а? – с ехидной ухмылкой обратилась ко мне размалеванная девушка.
Я ничего не ответила ей, продолжая идти вперед. Девица надула большой пузырь из жвачки, и он звонко лопнул, на что она опять захихикала и снова ткнула своего вялого спутника в бок.
В туалете скорой помощи, несмотря на то что это все-таки больница, было грязно. Я зажала нос от неприятного запаха аммиака и попыталась смыть содержимое ржавого унитаза, но слив не работал. Кое-как выполнив поставленную предо мной задачу, я, побрезговав открывать дверь за ручку, толкнула ее плечом и вышла наружу, держа на расстоянии впереди себя емкость с мочой.
Девушка с парнем куда-то исчезли, прекратилось и несвязное бормотание хмельного пациента. В больничном коридоре стало тихо. Полицейский стоял, прислонившись у стены, со скучающим усталым видом ожидая меня. Я отдала баночку со своими анализами медсестре и, торопливо выйдя из приемной, обратилась к нему:
– Это все? Теперь я могу забрать своего ребенка?
Он немного помолчал, внимательно разглядывая носки своих служебных ботинок, а потом нехотя ответил:
– Юлия Витальевна, я ведь уже говорил вам, что вашего сына забрали органы Опеки. Теперь его законные интересы представляют именно они.
– Скажите, куда мне обратиться?! – я с мольбой в голосе крепко вцепилась в его рукав. – Пожалуйста!
– Сейчас уже поздно. Все бюджетные учреждения давно закрыты, – он осторожно высвободил свою руку. – Поедете к ним завтра, адрес я сообщу.
– А как же мой сын? Как он будет без меня целую ночь?! – я просто не представляла себе, как мой малыш будет спать один в незнакомом месте. От мыслей о том, как ему сейчас страшно и одиноко, на моих глазах выступили