Посторонний в доме. Шери Лапенья

      – Как вы себя чувствуете? – спросил он.

      Его голос звучал тихо, и она почувствовала благодарность. К вечеру голова разболелась сильнее.

      – Не знаю. Вы мне скажите, – ответила она осторожно.

      Он улыбнулся ей профессиональной улыбкой.

      – Думаю, все будет в порядке. Если не считать сотрясения, вы отделались легкими повреждениями, – он, как обычно, посветил ей в глаза фонариком и тихо продолжил. – Единственное, что меня беспокоит, это то, что вы ничего не помните об аварии, но такое случается. Скорее всего, память через какое-то время вернется.

      – Значит, вы с таким уже сталкивались, – медленно произнесла она, – что люди теряют память?

      – Да.

      – И она всегда возвращается?

      – Нет, не всегда, – он пощупал ей пульс.

      – Но обычно?

      – Да.

      – Как быстро? – с беспокойством спросила она. Ей нужно поскорее. Она должна выяснить, что произошло.

      – Когда как. Иногда через несколько дней, иногда – недель. У всех по-разному, – он глянул в медицинскую карту и спросил: – Болит?

      – Терпимо.

      Он кивнул.

      – Будет легче. Мы подержим вас здесь для наблюдения еще день-два. Когда вернетесь домой, вам какое-то время нельзя будет напрягаться. Я выпишу рецепт, купите лекарства в нашей аптеке. И проинструктирую вашего мужа, как ухаживать за больными с сотрясением.

      – Я могу что-нибудь сделать, чтобы память вернулась быстрее? – спросила она.

      – Да нет, – он улыбнулся ей. – Просто наберитесь терпения, – и с этими словами оставил ее наедине со жгучей болью.

      Потом пришла медсестра, спокойная и дружелюбная, словно все в порядке. Но все не в порядке.

      – Можно мне зеркало? – спросила Карен.

      – Конечно, сейчас принесу, – ответила медсестра.

      Она вернулась с ручным зеркальцем.

      – Пусть вас не пугает то, что вы увидите, – предупредила она. – Есть поверхностные повреждения, но они пройдут. Все не так плохо, как выглядит.

      Карен с трепетом взяла зеркальце. Она едва узнала себя: настолько исказили ее лицо с тонкими чертами и хорошей кожей багровые синяки и отеки. Но больше всего ее встревожил собственный испуганный, растерянный взгляд. Она молча отдала зеркало медсестре.