Вариации на тему любви и смерти (сборник). Георгий Баженов
вечные враги?
– Знаешь, папа, – сказала Наталья, – я ничего не понимаю. Ничего не хочу. Хочу только одного – ради бога, не обижайся, – чтобы ты вернулся к нам. Больше ничего. Понимаешь, мне больше ничего не надо – только чтобы ты был всегда рядом. Иначе все у меня валится из рук. Наверное, я дура какая-то… У скольких девчонок и ребят из нашего класса родители не живут вместе, а я так не могу… Даже умереть иной раз хочется, такая тоска, папа! Если бы ты знал, какая тоска!
– Я понимаю, – сказал он; Феликс сидел, не глядя на дочь, опустив голову: ему было неловко, стыдно.
– Вернись к нам, папа. Знаешь, мы бы очень хорошо зажили теперь.
– Я не могу, – сказал он. – Даже если бы сильно захотел.
– Почему?
– Потому что… – Он не знал, как сказать об этом. Он понимал, что, какой бы взрослой и умной ни казалась сейчас дочь, все равно это только одна видимость; чтобы понимать какие-то вещи, нужно не просто повзрослеть или поумнеть, нужно, чтобы душа прошла определенные круги ада и рая, для понимания нужна душа, а вовсе не ум, а душа зреет и матереет в человеке гораздо более сложными путями, чем ум. Ум – крест человека, душа – стропила в небо.
– Ну почему? – в нетерпении переспросила его дочь.
– Честно говоря, мне не хочется говорить. И врать не хочется. Поймешь ли ты, сможешь ли?
– Я все пойму, – самонадеянно подтолкнула его к признанию Наталья.
– Я не могу вернуться, – медленно, как бы проверяя каждое слово на слух, заговорил он, – потому что я… люблю… другую женщину.
– Какую женщину? – легко еще, не понимая ничего, произнесла Наталья. – Ты о чем?
– Ты спросила – и я ответил. Я не могу вернуться. Поздно… Я полюбил другую женщину. – Странное дело, голос его звучал резко, даже зло.
– Но как же… – растерянно прошептала Наталья. – Ты любил первую жену. Потом маму. Теперь кого-то еще… Сколько можно любить? Ты обманываешь меня! Разве можно так много любить?
– Вот это-то и есть то, что тебе трудно понять. Я предупреждал тебя.
– Нет, я понимаю, понимаю… – быстро, как бы опомнившись, заговорила Наталья. – Только одного не пойму: ты обманываешь меня, да? Правильно я поняла?
– Правильно, – махнул Феликс рукой.
Наталья внимательно смотрела на отца, стараясь чуть ли не пронзить его взглядом, добраться до сути его душевного состояния.
– Нет, ты сказал правду, – неожиданно произнесла она. – Я теперь вижу. Когда человек любит, он становится холодным и равнодушным.
– Как это? – удивился Феликс.
– Холодным и равнодушным к тем, кого любил прежде.
– Ну, это еще как сказать, – не согласился он. Не хотел согласиться. – Любовь к одному человеку не исключает любви к другим. Я думаю, это аксиома.
– Папа, ну я пойду? – неожиданно сказала Наталья.
– Как, вот так сразу? – Кажется, он даже обиделся немного.
– Хоть на последние два урока успею. Ты забыл, я ведь еще в школе учусь. – Она говорила это спокойно, ровно, даже несколько