Слово о неутешных жёнах (сборник). Георгий Баженов
лицо ее разгладилось от морщин, глаза осветились думой, заботой.
Коляй подхватил топор, вышел во двор.
– Куры-то у тебя скоро совсем в лес убегут, – услышала мать его голос.
Услышала, выглянула к сыну в окно.
– Убегут, убегут, – согласилась. – Будто знают, что гоняться за ними не молодуха.
Коляй брал зелинку за зелинкой, каждую вострил на чурбаке с двух сторон. Потом стал заделывать дыры в заборе.
Мать вынесла ему холодной свекольной паренки. В Северном – там бабы больше хлебный квас варили, а вот на Красной Горке – свекольную паренку. Можно сказать, Коляй на ней и вырос – военные-то годы, каждый помнит, голодные были.
– Веселый ты стал, справный! – порадовалась за сына старуха. – Наладил жизнь-то?
– Все нормально, мам, – улыбнулся Коляй.
– И то хорошо. Гошка, Дуняша как?
– К тебе завтра собирались.
– Ну и ладно. С Дусей помирились?
– Живем, дышим.
– Эх, Дуська, Дуська, знала б, с каким золотом живет, сама серебром бы стала.
– Э, мам, ты чего… Дуська – баба с норовом, да и я не простак.
– Ох, не простак! – хрипловато, будто мелко закашляла, рассмеялась старуха. – Да живи ты с ней, живи, детей подымай, а только как хомут надевать будут – шею-то особо не подставляй.
– Ей-богу, не пойму, чего бабы не поделят друг с другом?
– Коляй присел на крыльцо, заглянул матери в глаза, полез в карман за куревом.
– Да что ты! – старуха махнула иссохшей, в ветвях сухожилий рукой. – Живите сто лет. А на сто первый меня похоронить не забудьте!
Коляй рассмеялся.
– Отчего это старый человек – умный, а молодой – глупый! – удивлялся он.
– Оттого что старый человек – старый, а молодой – молодой, – ответила мать.
Тут они рассмеялись вдвоем, хорошо рассмеялись, по-доброму.
Когда мать кормила его ужином – терпкий холодец с горчицей да круто заваренный чай, куда брошен брусничный лист, – Коляй и закинул удочку:
– Слушай, мам, давно хотел спросить у тебя…
– Ну-ну, ответ-то позже вопроса летит.
– Все какое-то золото нам приписывают…
– Ох, да глупости! – отмахнулась старуха.
– Нет, постой, – Коляй и есть перестал, – я, когда маленький был, тоже про золото слышал. Отец с тобой говорил.
– Золото-то золоту рознь. Это когда было? Когда рак на горе еще не свистел.
– Значит, было золото-то? – удивился Коляй.
– У кого – было, а у нас – не было.
– Не пойму, – пожал плечами Коляй.
– Чего тут понимать – не было у нас с отцом никакого золота. В годы-то, когда ты еще не родился, отца из-за этого золота чуть пулей не порешили. Подавай демидовское золото, и все тут!
– Где его взять-то, если нет? – подыграл Коляй матери.
– В том и дело. Слышали звон, да не знают, где он.
– А в чем звон-то?
– Да в том, Коляй ты мой глупенький, что золото было у деда нашего, твоего прадеда, Прокопия Прокопиевича Комарова.
– Вот