Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются (сборник). Лемони Сникет
послежу, – пообещала судья Штраус. – Совершенно ни к чему, чтобы она заболела перед спектаклем.
Вайолет с Клаусом переглянулись.
– Вас так волнует предстоящий спектакль? – робко спросила Вайолет.
Лицо судьи Штраус просияло.
– О да. Мне всегда хотелось играть на сцене, еще с той поры, как я была совсем девочкой. И вот сейчас, благодаря Графу Олафу, я получила возможность исполнить свою мечту. А вас разве не волнует, что вы станете частичкой театра?
– Да, наверное, – ответила Вайолет.
– Ну разумеется. – И судья Штраус с сияющими глазами и с Солнышком на руках покинула библиотеку, а Клаус и Вайолет со вздохом поглядели друг на друга.
– Она помешана на театре, – проговорил Клаус, – она ни за что не поверит, будто Граф Олаф замышляет что-то дурное.
– Она в любом случае нам не поможет, – мрачно заметила Вайолет. – Она ведь судья, начнет вроде мистера По твердить про родительское право.
– Значит, обязательно надо найти юридическую причину, чтобы представление не состоялось, – решительно заявил Клаус. – Нашла ты что-нибудь в своей книге?
– Ничего полезного. – Вайолет взглянула на клочок бумаги, на котором делала заметки. – Пятьдесят лет назад одна женщина оставила огромную сумму денег своей ручной кунице, а трем сыновьям – ничего. Сыновья, чтобы деньги достались им, пытались доказать, что мать была не в своем уме.
– И чем кончилось дело? – поинтересовался Клаус.
– Кажется, куница сдохла, но я не вполне уверена. Надо посмотреть в словаре значение некоторых слов.
– Вряд ли это имеет отношение к нам, – заметил Клаус.
– А может, Граф Олаф хочет доказать, что это мы не в своем уме, и таким образом получить деньги? – высказала предположение Вайолет.
– Но зачем для доказательства этого надо заставлять нас играть в «Удивительной свадьбе»?
– Не знаю, – призналась Вайолет. – Я зашла в тупик. А ты что нашел?
– Примерно во времена твоей женщины с куницей, – Клаус перелистывал толстенную книгу, – группа актеров играла в постановке шекспировского «Макбета», и все актеры были без костюмов.
Вайолет покраснела:
– Ты хочешь сказать – они были голые? На сцене?
– Совсем недолго. – Клаус улыбнулся. – Явилась полиция и прекратила представление. Но это тоже нам мало может помочь. Просто интересно почитать.
Вайолет вздохнула:
– А может, Граф Олаф ничего такого не замышляет? Играть в его пьесе мне неохота, но, возможно, мы с тобой зря волнуемся? А вдруг Граф Олаф в самом деле пытается приучить нас к дому?
– Как ты можешь так говорить? – возмутился Клаус. – Ведь он ударил меня по лицу!
– Но каким образом он захватит наше состояние, если просто возьмет нас играть в спектакле? – сказала Вайолет. – У меня глаза уже устали читать книги, все равно толку никакого. Я иду помогать судье Штраус в саду.
Клаус