.
не так, понимаешь, я чувствую, здесь что-то не так… И не можем мы так просто уехать, Гоша, это будет предательство, предательство самих себя и своих принципов, – как в заклинании повторяла Катя. – Что мы ему сделали? За что он нас? Как мы сможем жить дальше, зная, что нам ни за что ни про что плюнули в самую душу? Мы должны выяснить, разобраться… Ведь мы всегда с тобой старались быть честными, объективными, справедливыми – и вдруг… За что, за что, Гоша?
– Что ты предлагаешь, маленькая? – пытался успокоить Катю Георгий.
– Может, нам вернуться к нему? Попробовать поговорить? Объясниться?
– Это нереально!
– Но если мы сейчас уедем, нам плохо будет, Гоша. Мы словно убежим от какой-то правды, от какой-то ужасной тайны – без понимания, без попытки вникнуть в нее, принять или отринуть. Нас оскорбили? Унизили? И вот – мы бежим? Как же так, Гоша?!
И они остались.
К вечеру Егор решил-таки проверить плетушки и жерлицы…
Но каково было его изумление, когда, выйдя с тропы на лужайку, выйдя смело, уверенно, как и подобает хозяину здешних мест, он увидел в кустах все тот же проклятый красный «Москвич», а рядом – мужчину и женщину, которых… которые… Кровь хлынула Егору в голову, и он пошел на них, почти рыча:
– Да вы что, мерзавцы! Я же вам сказал. Я же предупреждал вас… – Он подходил к ним медленно, с широко растопыренными руками (словно и руки были в изумлении), а они, как загипнотизированные, сидели на траве и невольно прижимались друг к другу. – Я же предупредил тебя, козел, – Егор схватил Георгия за куртку, у самого горла, и, как пушинку, приподнял над землей, – чтобы и духу вашего здесь не было… А ты…
– Но позвольте, – начал было Георгий, отдирая клешни Егора от скрученной в жгут куртки, – кто вы такой, чтобы…
– Что?! – взревел Егор. – Я здесь живу, я хозяин… А вот вы, козлы, что тут делаете? Какого хрена ездите? Что надо на этой земле, а?! – Он изо всех сил тряс Георгия за грудки. – И так обосрали все вокруг, жить нечем, так еще ездят на своих машинах, лезут в любые щели, как тараканы, только чтоб испортить, изгадить, испоганить… Кто вас звал сюда? Кто позволил лезть в чужую жизнь? Кто просил приезжать на это место?
– Но у нас, кажется, нет монополии на землю… – бормотал в испуге и растерянности Георгий. – Каждый может приехать, куда хочет, не запрещается…
– Что? Что ты сказал?! – еще сильней, исступленней стал трясти его Егор. – Да я здесь каждую травиночку вынянчил, каждую пядь земли потом полил, каждую извилинку Чусовой берегу и лелею, а вы, мерзавцы, приезжаете на машинах, делаете что хотите, а потом уезжаете?! Да ты свой, свой кусок земли найди, прикипи к нему, потом полей, обиходь его – а тогда красивые слова говори, падла! Да я тебя…
И тут завизжала, закричала в неистовстве Катя:
– Оставьте его в покое! Что вы схватили его? По какому праву? Вы слышите: оставьте его в покое!
Может, не закричи она этих слов, ничего бы дальнейшего и не случилось, но от крика ее Егор совсем обезумел и так встряхнул Георгия, отшвырнув его в сторону, что… То есть