Хивра и времена года. Позитивные зарисовки. Рена Сергеевна Арзуманова
может просыпаться.
Дай мне мудрости быть сильной.
Дай мне силы слабой быть.
Дай мне просто быть счастливой.
Дай мне счастья просто жить.
Без лукавства и притворста,
Без иллюзий и потерь.
Дай мне веры в день грядущий
И печали соразмерь.
Беды соразмерь и ношу.
Дай мне мужества понять,
Что не стоит лбом упорно
Чью-то стену пробивать.
Что порой совсем не лишне
Отыскать надежный брод.
Уступить, сойти с дороги,
Отпустить, пойти в обход.
И в ночи, под бой курантов,
Дай на Новый год прогноз…
Я в тебя упорно верю,
Старый добрый Дед Мороз!
Примерно в пяти минутах ходьбы от нашего дома находится парк. А в парке – пруд. А в пруду – утки и, что совсем неожиданно, черепахи. Добежать до этого самого парка, в котором пруд, а в пруду утки с черепахами можно за три минуты.
Хивра предпочитает бежать…
Чаще – днем, реже – вечером, мы с собакой этот парк посещаем и в заданном Хиврой ритме отматываем несколько кругов. Почему ритм задает собака? Потому, что она моложе и мощнее, а я старее и уступчивее (читай – мудрее). Вес мой равен моему возрасту, и ни о том, ни о другом вслух говорить почему-то не принято. Так что перетянуть собаку мне сложно, на это перетягивание уходит много сил. Моих.
Перед утренней прогулкой, пока я пью чай, собака сидит у двери, уткнувшись мордой в косяк. Делает вид, что сейчас описается, пока я там чаи гоняю. Но пока мы дома – ритм задаю я, и собака вынуждена считаться с моей мудростью и весом, равным моему возрасту. И вот мы выходим. Писать Хивра не торопится. Она тоже не дура, хоть и молодая, и знает, что на этом моменте, особенно если идет дождь, прогулка может завершиться. Хивра натягивает поводок и бежит в сторону парка, в котором пруд и прочие прелести. Первую минуту я пытаюсь сопротивляться. На второй минуте тоже сопротивляюсь. На третьей – сдаюсь. Понимаю, что уже быстрее добежать до парка, чем возвращаться домой. И именно в эту минуту, когда я перестаю сопротивляться, собака присаживается под деревом.
Хивра писает, и это, как я понимаю, помогает ей начать трезво мыслить. А мысль ее течет примерно в таком направлении: «Для чего мне сейчас, голодной, нужен этот парк с его прудом, утками и черепахами? Может, лучше после завтрака?»
Закончив свои дела и решив все проблемы местного значения, Хивра, так и не добежав до парка, стремится домой. К миске…
После завтрака Хивра подходит к двери, скрещивает лапы, скашивает глаза и упирается мордой в косяк. Прикидывается, что хочет писать (читай – стремится в парк). Но я, чей вес равен возрасту, умудренная жизненным опытом, на такой неприкрытый обман не ведусь… И, наверное, зря… Наверное, это здорово – сразу после завтрака пробежаться до парка, в котором пруд. А в пруду утки и, что совсем неожиданно, черепахи.
Кукушка