Любовь и война. Великая сага. Книга 2. Джон Джейкс
университета, где стояли палатки Шестьдесят девятого Нью-Йоркского добровольческого полка. Бент продолжал страдать от своей потери, хотя страдание быстро вымещалось душившим его гневом. Черт бы побрал этого человека, и угораздило же его умереть именно сейчас! Но ведь кто-то все равно должен помешать его ссылке в Кентукки?
Хотя Бент плотно позавтракал, отчаяние привело его в бар отеля «Уиллард», где можно было перекусить в середине дня. Он подцепил вилкой остатки картофельного пюре, а потом аккуратно подобрал с тарелки куриную подливку корочкой хлеба, которую тоже отправил в рот. С самого детства еда была для него чем-то вроде наркотика.
Но сегодня она его не успокоила. Он продолжал обижаться на Старквезера. Ведь отец даже не дал ему свою фамилию, настояв, чтобы мальчик носил фамилию той семьи, которая его воспитывала.
Бенты были простыми, измученными тяжелой работой, почти неграмотными людьми и жили на небольшой ферме рядом с Богом забытой деревушкой Фелисити в округе Клермонт, штат Огайо. Фулмеру Бенту было сорок семь лет, когда ему привезли сына Старквезера. Сам Бент был в то время слишком мал и ничего этого не помнил. А может быть, просто изгнал из памяти – лишь немногие, самые неприятные картины тех лет напоминали ему о приемных родителях.
Миссис Бент, весьма специфическая женщина с бельмом на глазу, имела многочисленных родственников на другом берегу реки. Когда она не таскала Бента по своим родичам, то заставляла слушать Библию, которую читала вслух, или зловещим шепотом изводила его долгими нотациями о непристойности человеческого тела, грязных человеческих помыслах, отвратительных поступках и низких желаниях. Когда Бенту исполнилось тринадцать, она поймала его за обычным занятием взрослеющих подростков и избила веревкой так, что он кричал во все горло, а потом испачкал кровью все белье на кровати. Неудивительно, что Фулмер Бент старался как можно больше времени проводить вне дома. Это был молчаливый, замкнутый человек, единственным развлечением которого, похоже, было спаривание скота на его ферме.
Годы в Фелисити стали самыми мрачными за всю жизнь Бента, и не только потому, что он ненавидел приемных родителей, но еще и потому, что в пятнадцать лет узнал, что его родной отец живет в Вашингтоне и не желает его знать. До этого Бент считал, что его отцом был какой-нибудь из умерших родственников Бентов, который, возможно, опозорил семью; обычно супруги всегда уклонялись от расспросов мальчика.
Правду он узнал от Диллса, когда тот счел его уже достаточно взрослым для такого открытия, и, совершив долгий путь в экипаже, а потом на речном пароходе, приехал в Огайо. В тот солнечный летний день на ферме Диллс рассказал ему о Старквезере, предварительно позаботясь о том, чтобы никто не услышал их разговор. Адвокат говорил деликатно, даже ласково, но ему и в голову не пришло, как глубоко он ранил своего слушателя.
И потом, как бы ни помогал Старквезер Бенту, деньгами или влиянием, любовь того к отцу всегда была отравлена яростью.
На