Кукла вуду. Мария Николаевна Сакрытина
а потом, сделав голос мягким, чтобы не вспугнуть, тихо спрашиваю:
– Хочешь шоколадку?
Она поднимает голову, смотрит на меня огромными чёрными (тёмно-карими, конечно, но сейчас, в тени, они кажутся чёрными) глазами. Потом зачем-то оборачивается – но за её спиной никого, естественно, нет.
– И кофе. – Я вручаю ей стакан и кладу шоколадку рядом. – Тут холодно, тебе не кажется? Кофе согреет.
Лично на меня кофе уже не действует, но девочка послушно пьёт его следом за мной. И как будто чуть-чуть смелеет. По крайней мере, даёт услышать свой голос, тихий и прерывающийся.
– Т-ты сп-писать хочешь?
Зрелище жалкое, если честно. Ещё и заика. И я откровенно не понимаю, почему от него у меня вдруг теплеет на душе, и хочется погладить этого забитого эльфа по голове, успокоить: “Не бойся, я не обижу”. Кто её так запугал?
Я делаю ещё глоток кофе, потом улыбаюсь.
– Нет, зачем? У нас же задания разные. – И, чтобы она опомниться не успела, тут же интересуюсь: – Как тебя зовут?
– Оля, – шепчет она.
Мда. Кто назвал эту забитую серую мышь именем суровой княгини-реформаторши1?
Я наклоняюсь к ней, ловлю взгляд.
– А я Антон.
– Я з-знаю, – говорит она и глаз не сводит с моих губ. Да, я очаровательно улыбаюсь. Смотри и расслабляйся. Улыбкотерапия. Но, чёрт возьми, у меня и правда на душе теплеет от её робкого взгляда. Почему так?
– Правда? А я умудрился тебя раньше не замечать. С какого ты потока?
– С т-твоего.
Ничего себе! Я замираю. Серьёзно? Где раньше были мои глаза? Этот серый эльф так мила, и всё это время училась со мной? Эх, Антон, Антон! А я ещё считал, что разбираюсь в людях. Ну-ну – под носом ничего не вижу.
– Правда? – Я бросаю взгляд в её тетрадь. Бог мой, я формул-то таких не знаю! Она явно не из отстающих по алгебре. – Наверное, ты с технической параллели? Алгебра-физика-химия?
– Д-да. – Она беспокойно теребит руками карандаш и листок черновика.
Интересно, если я возьму её за руку, это её испугает?
– Тогда неудивительно, что я тебя не знаю. Мы вряд ли часто встречались.
На её лице мелькает грустная улыбка, словно говорит: “Чаще, чем ты думаешь”. Я тихо смеюсь, потом чокаюсь с ней стаканом.
– Что ж, тогда за знакомство. Почему ты не берёшь шоколад? Не любишь белый?
Помедлив, она смущённо говорит:
– Он очень сладкий.
– О да! И это же круто, – улыбаюсь я. – Ты не сладкоежка?
Она качает головой.
– А горький любишь?
Она колеблется, но я и так читаю по её лицу – любит. Не понимает, почему я предлагаю, боится согласиться, но любит и хочет.
– Тогда жди здесь.
Через пять минут я приношу ей большую плитку горького шоколада из автомата в коридоре. Она смотрит настороженно сначала на меня, потом на тетрадь у меня на столе. И, наконец, спрашивает.
– З-зачем?
– Что “зачем”?
– З-зачем т-ты… это д-делаешь? – и кивком
Имеется в виду княгиня Ольга, регент в Киевской Руси с 945 по 960-е годы.