Учиться любить. Йорданка Харалампиева Величкова
он и находил, что у Джойс не просто завораживающая, но и невинная внешность, непонятно, кем она была на самом деле. Иногда, за прелестной оболочкой скрывается отвратительный характер.
Но вдруг кто-то мелькнул перед его лихорадочным взором, и покрывало неизвестности приподнялось… Как в романтическом фильме, потерянный и одновременно вожделенный взгляд юноши встретился с глазами молодой женщины. Он увидел ее, сортировавшую какие-то пакеты на полках, и сразу забыл все – сомнения, неясности, нелепости. Жаль, от беззаботности и естественных манер Джойс не осталась и следа. Сейчас ее лицо было бледным и унылым, она казалась невыспавшейся и усталой. Вокруг глаз темнели круги, а полные коралловые губы превратились в черточку. Девушка словно зажалась, скрылась, как в коконе.
Но, несмотря на все, это лицо сохранило свою невероятную, необъяснимую прелесть, и молодой человек был уверен, что оно снова будет будоражить его сны. И прежняя непознанная, неизвестная ему доселе нежность опять переполнила его. Джайс и впрямь была такая незаурядная, особенная, как эдельвейс! И, несмотря на ее усталый вид, Антони снова ощутил тепло, исходящее от нее.
– Господин Милтен, наверное, я брежу? – Ее мягкий голос прозвучал еле слышно. – Может, вам все равно, но я часто спрашивала себя, почему вы мне не звоните.
Антони как будто постепенно отходил ото сна.
– Я понимаю, что наша встреча в ресторане была настоящим фиаско для меня – Она все-таки осмелилась продолжить: – Вам было неловко, когда клешня омара полетела на соседний стол. Я искренне сожалею об этом.
Антони смотрел в ее обеспокоенные глаза. Затем скользнул по красиво очерченным губам, которые сейчас выглядели сжатыми, напряженными, и поспешил успокоить девушку:
– Джойс, пожалуйста, не надо об этом! Я вовсе не хотел вас обидеть.
– А я подумала, что вы жутко на меня сердитесь! И поэтому не звонили, не приезжали ко мне.
– На следующий день после встречи с вами отец отправил меня за границу. Заключать очень важный для нашей компании контракт.
– А вы всегда слушаетесь отца?! Вы не можете представить себе, как я переживала! – Она сгорала от желания выплеснуть всю свою душевную муку. А затем, быстро сказав это, она вдруг остановилась. Остановилась, как миловидное животное до выстрела в него: – Извините, отца надо слушаться, я понимаю.
Его лицо застыло, от неожиданности он был не в состоянии что-либо сказать, а Джойс еле слышно все же решилась продолжить:
– Вы… вы могли мне хо… хотя бы… объяснить, что все в порядке, что вы уже не сердитесь на меня. Но вы молчали, и мне было не по себе.
Антони овладело желание сказать ей: «Вы такая обаятельная». Но чувство скованности и давно не испытываемое волнение сдерживали его, и он смог только промолвить:
– Помнишь? Тогда мы условились обращаться друг к другу на « ты»?
– Помню. – И девушка смогла проронить только это слово.
– Тогда, если хочешь,