Черный свет. Ирина Сергеевна Родионова
как себя повести в такой ситуации. Отец чувствовал себя неловко, будто надел слишком тесную рубаху, и сейчас она сжимала его слишком крепко, мешая вдохнуть полной грудью, но никакой возможности снять ее сейчас у него не было. Все-таки это его дочь.
– Да,– она шепнула, лицом вжимаясь в его пропитанную холодом куртку. Но что-то вновь зудело в ней, истошным, противным, пронизывающим звоном напоминая звук комара, и девочка никак не могла понять, что же так отчаянно мешает ей.
– Эм, ну… Хорошо это,– он обронил слова и тут же почувствовал, какие они легкие, бессмысленные, парящие над ними, не дающие ей понять того главного, что должно связывать дочь и отца.
– Подожди,– девочка посторонилась, не отрывая от отца рук, и вгляделась в его покрасневшее от неловкости лицо. – Я думала, что ты дома, в ванной.
– Как видишь, нет. Я снова ходил на собеседование,– он улыбнулся, но улыбка была жалкой, натянутой, показывающей, что больше всего сейчас он боится услышать вопрос о том, взяли ли его на работу. Только вот Оленьку совершенно не волновали такие глупости – она вспоминала звук льющейся воды, пробивающийся тусклый свет через щели от двери в ванную, и чувствовала, как зуд внутри становится все сильнее и сильнее.
– А кто тогда в ванной? Там кто-то есть. Мама же на работе?
– Должна быть. Подожди-ка,– он отодвинул ее одним движением от себя и широкими шагами направился к ванной. Шум оттуда доносился все такой же тихий, но совершенно явный.
Федор побарабанил костяшками пальцев по запертой двери, прислонившись плечом к косяку, чутко прислушиваясь к перешептыванию льющейся из крана воды.
– Марин? Ты там? Марина? – он вновь и вновь стучал, окликая ее, но бесстрастная дверь хранила за собой молчание, лишь нарушаемое всплесками влаги. Оленька застыла неподалеку, выглядывая из-за отцовской руки на рамку из света, обрамляющую дверь в ванную комнату, прислушиваясь настороженно, но чутко.
– Марина?! – отец повысил голос и, не сдерживаясь, изо всей силы ударил в дверь кулаком, заставив ее жалобно заскрипеть. От удара с потолка белесым песком посыпалась штукатурка. – С тобой все в порядке?!
Шипение струи, бьющей в наполненную водой ванную, было им единственным ответом, и оно ударяло прямо в голову, делая все вокруг слишком четким, слишком резким. Казалось, весь мир вокруг них сжался до этого шума воды в ванной, до этой двери в потеках белой масляной краски на старом дереве, до стучащего кулаками взволнованного отца. Его переживания передались и Оленьке – она, хоть и выглядывала немного напуганно сейчас из-за его руки, при этом чувствовала, что вот-вот не выдержит и разревется. Ее пугала сейчас эта светлая дверь, это материнское молчание и напряженная отцовская спина.
Папа сдвинулся внезапно и резко, без предупреждения, врезался в дверь, заставляя косяк жалобно хрустнуть, но сдержать отчаянный удар. Оленька испуганно отпрыгнула, прижимая ладошку ко рту, ошеломленная грохотом и хрипом отца, растирающего плечо перед новым