Странствия Шута. Робин Хобб
Ты же понимаешь. Если бы только мог. Но теперь я прошу тебя, как вчера просил ты: ради меня, пойми, что я вынужден сказать нет. По крайней мере, сейчас.
Молчание тянулось и тянулось, словно нить укатившегося клубка. Я сказал то, что должен был сказать, и рано или поздно Шут поймет. Он не самолюбив и не безжалостен, чтобы не понять. Он признает, что я сказал правду. Я не могу отправиться с ним, как бы отчаянно ни требовалось убить всех, кого он хотел видеть убитыми. У меня есть дочь. Я должен быть ей опорой и защитой. Би превыше всего. Я разгладил простыню и одеяло на своей половине постели. Возможно, Шут уже заснул.
Я сказал негромко:
– Вечером мне придется уйти – Чейд нашел для меня поручение. Возможно, я вернусь очень поздно. Ничего, если тебе придется побыть одному?
Снова никакого ответа. То ли Шут и правда мгновенно провалился в сон, то ли просто дулся и не хотел разговаривать. «Оставь это, Фитц, – сказал я себе. – Шут болен. Отдых ему сейчас нужнее всего».
Глава 2. Лорд Фелдспар
Что есть тайна? Нечто большее, чем сведения, известные лишь немногим или даже одному-единственному человеку. Тайна – это власть. Это узы. Она может быть проявлением величайшего доверия или ужаснейшей из угроз.
Тайна сокрытая дает власть, но и открыв тайну, можно обрести власть. Порой бывает непросто понять, какой выбор даст больше власти и силы.
Всякий человек, стремящийся к власти, должен стать собирателем тайн. Даже самый крошечный секрет может дорого стоить. Людям свойственно ценить собственные тайны дороже, чем чужие. Посудомойка способна предать принца, лишь бы только не прозвучало во всеуслышание имя ее тайного любовника.
Не следует разбрасываться тайнами, кои удалось собрать. Немало людей лишились всякой власти из-за излишней расточительности. Однако пуще того следует оберегать собственные тайны, иначе всю жизнь придется плясать под чужую дудку.
Конфиденс Мейхен, «Иное орудие убийцы»
Я так толком и не поел, а теперь и вовсе расхотелось. Пока я прибирал после трапезы, Шут либо спал, либо очень убедительно притворялся. Я смирился с тем, что он не желает говорить со мной, и стал переодеваться в наряд лорда Фелдспара, присланный Чейдом. Признаться, я немного нервничал. Одежда пришлась мне впору, хотя и оказалась несколько свободнее в груди и талии, чем я ожидал. К моему удивлению, наряд был очень удобным. Переложив кое-какие мелочи в потайные карманы, я сел, чтобы переобуться. Каблуки были непривычно высоки, а загнутые мыски выдавались далеко вперед и венчались маленькими кисточками. Я пять раз прошелся из конца в конец комнаты, прежде чем почувствовал себя достаточно уверено, чтобы не споткнуться в самый неподходящий момент.
В комнате Чейда было большое, отлично отполированное зеркало. Он и сам немало им пользовался, и заставлял упражняться перед ним своих учеников. Однажды по его настоянию мне пришлось целую ночь отрабатывать перед зеркалом разные улыбки – искреннюю, обезоруживающую, насмешливую, скромную… Перечень казался бесконечным, и под утро у меня ныли все мышцы лица. И вот