Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина. Борис Орлов
письмо от Саши… Сашеньки…
Сестренка, родная!
Так сложилось, что я должен уехать. Ты не переживай: скоро я вернусь. Просто сейчас очень надо. В Германию. Честное слово, вернусь – подарков навезу. Так что не грусти и держи хвост пистолетом. А Красному передай: будет тебя задирать – по шее получит. По полной программе.
Тетя Вера и Надмит присмотрят за тобой. Да и за всеми вами. Ваське и Артему – большой привет. Папе отдай письмо, которое я вложил в твое.
Не скучай! Ты будешь светить мне, Светка, пока я буду в этой немецко-фашистской яме. Пока.
Перед «пока» было еще что-то тщательно замазанное чернилами, но на просвет можно было прочитать «Целу..» Светлана проглотила слезы и прошептала: «И я тебя целую, Сашенька. Целую, целую, целую…»
Двухмесячная подготовка к проведению партийного съезда НСДАП близилась к завершению. Зал Луитпольда, вмещавший более шестнадцати тысяч человек, берлинские криминалисты проверили вдоль и поперёк с собаками и оставили под охраной штурмовиков, которых к открытию нагнали почти пять тысяч человек. Готовился к такому знаменательному событию и Александр, проживавший в окрестностях Нюрнберга под видом студента университета, изучающего флору и фауну альпийских предгорий. Это давало ему возможность свободно перемещаться, пока представивший свои документы в аренду студиозус наливался дешёвым пойлом и кутил с девочками в Киле.
К пятому сентября и у него и у организаторов всё было готово. Отшумел помпезный парад штурмовиков СС и СА, и в зале собралась вся верхушка Рейха, чтобы провести первое заседание, посвящённое «Съезду единства и силы», как был назван очередной фашистский шабаш.
Торжественное открытие и довольно красивое световое шоу, организованное Альбертом Шпеером, Александр наблюдал через крохотное отверстие в потолочном перекрытии, где стояли пять пятидесятилитровых баков с окисью этилена и два пятидесятилитровых баллона с кислородом.
– Всё, – Александр кивнул помощнику – пожилому немцу, работавшему в зале смотрителем систем вентиляции. – Проверяем последний раз и уходим.
Он с натугой поднял тяжёлую крышку сундука для инструментов и смёл ветошь в сторону. Там, под тряпками и фальшивым полом, находился пульт управления, сработанный в Радиоинституте РККА по его заказу.
Щелкая тумблерами по порядку, он смотрел, как загораются зелёные лампочки, и когда очередная лампочка не загорелась, перекинул выключатель вниз, но проводка шестой плети не работала. А вот это было совсем плохо.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – выругался Белов. – Прозвонить плеть ещё можно, а вот лазить по вентиляции и ремонтировать проводку времени совсем нет.
Повисла тяжелая пауза. Было слышно лишь дыхание двух человек. Старик и мальчишка смотрели друг на друга в упор. Сашка облизал губы:
– Герр Майер, уходите. Я запущу систему вручную, – он подошёл к стене и сдёрнул кусок тряпки с ряда вентилей.
– Нет, сынок, это ты уходи, –