Кошки не всегда молчат. Алекс Гарр
в себя нити, жили своей жизнью, исчезали, растворяясь в ткани, а могли и подолгу маячить над границей видимого.
По нитям можно было путешествовать – так далеко, как Улафу хотелось. Если внимательно присмотреться к любой нити, то становилось видно всё, с чем она соединяется, и эти связи вели дальше и дальше.
Мальчик наблюдал, как нити отдёргивались от сплетённого из них контура человека, и этот контур быстро осыпался прахом. Нити стремительно вытягивались из здания, и здание превращалось в груду кирпича и клубы пыли, медленно оседающие на руины. Куски ткани накладывались друг на друга, и там появлялось что-то новое, чего ещё не бывало.
В прошлой жизни, оказалось, тоже были существа, для которых ткань мира не являлось тайной – кошки. Они говорили между собой языком запахов и цветов, которыми окрашивались издаваемые ими звуки. Поняв, что Улаф тоже видит это великолепие, кошки было заинтересовались мальчиком, но довольно быстро перестали любопытничать – ведь Улаф только смотрел, и никак не влиял на ткань.
3
Единственное, на что Улле реагировал практически как обычный ребёнок, были мультики. Почему-то Рике это совсем не удивляло.
Когда на экране начинали проказить рисованные герои, глаза мальчика фокусировались, и брат становился похож на себя прежнего. Жаль, что этого можно было добиться только таким способом. Но зато включённый детский канал давал надёжную гарантию, что Улаф будет сидеть на месте, пока его старшая сестра занята своими делами.
В мире цветных нитей время от времени появлялось окошко из прежней жизни. Все дети любят мультфильмы, и Улаф Тьоре не был исключением. В первый же день, когда мальчик с Ирмой приехали из больницы, Рике по привычке включила телевизор и нажала кнопку детского канала. Брат уже через несколько секунд оживился, залез на диван и уставился в телек. Но надежда умерла так же быстро, как и появилась. Улаф не реагировал ни на что, кроме мультиков, и в остальном был так же отрешён и недоступен.
Для Улафа это выглядело иначе. Перетекающие цветные нити раздвигались, и в образовавшемся окне появлялись знакомые герои – Стури и кораблик Элиас, полицейский автомобильчик Плодди, Солан и Людвиг, и другие любимые норвегскими детьми герои. Это было ничуть не скучнее, чем тканевый мир. Только вот через время окошко всегда закрывалось, и мальчик снова уплывал по течению цветов и красок.
Однажды он вгляделся пристальнее – и за окошком с мультиком обнаружилась другая ткань, полупрозрачная, похожая на туман. Так Улаф впервые увидел подкладку.
Подкладка тоже оказалась везде. Даже в моменты, когда он ненадолго возвращался в прежнюю жизнь, подкладка не пропадала. Она пряталась в стенах и под полом, по прозрачным линиям пульсировали слабые сполохи тусклого белого свечения.
Это свечение зажигало лампы на потолке и включало телевизор. Запускало стиральную машину и компьютер Рике. От него холодил холодильник и горячела плита.
Когда Улаф привык видеть этот свет, он сделал новое