Город потерянных. Соня Грин
подвывая на каждую мою попытку кричать громче.
В конце концов я не выдержала и сорвалась с места, подхватывая на бегу рюкзак и даже не понимая, что вместо безобидного духа в белом платьице я могу встретить что-то поистине ужасное.
Я пронеслась мимо искореженных ограждений небольших частных домиков, мимо заброшенных печальных садиков и потрескавшихся садовых статуэток гномов. Я резко повернула за один из домов и продолжила следовать за воем, который только усилился.
– Я бегу! – я перемахнулась через оградку и очутилась в середине пустынного двора, окруженным разрушенными домами.
Тишина заполнила улицы. Я тяжело дышала после такой нехилой пробежки, легкие мои горели синим пламенем, требуя восстановить подачу воздуха. Каждая молекула воздуха словно была наэлектризована напряжением, повисшим надо мной и моим невидимым собеседником, словно палач над жертвой.
Я согнулась в приступе мучительного кашля.
– Эмили?
Вой повторился. Только теперь он был тише и с непонятными нотками злобы…
– Эмили? – я прищурилась. – Не бойся, я…
Но договорить я не успела, потому что тяжелый и мощный удар, который огрел меня прямо по затылку, заставил меня провалиться в пелену мрачных воспоминаний и потерять сознание, наверное, уже навсегда.
***
– Аза! – отец улыбается своей белозубой улыбкой, закрывая мне руками глаза. – Угадай, что мы тебе подарили?
Я готовлюсь выдать целый перечень своих желаний. Кукла Барби с краской, входящей в содержимое, чтобы красить ей волосы? Да любая моя одноклассница позеленеет от ярости! Или расческа с камешками? Тогда я смогу похвастаться ею перед Лило и Мэдди. Или, может быть, настоящие красивые крылья?
– Не угадает! – мама посмеивается. – Тэд, покажи ей.
Отец отстраняет руки от моего лица, и я вижу перед собой огромную праздничную блестящую розовую коробку. Я потираю руки в предвкушении. Какой будет огромный подарок!
Мои родители смеются… Но смеются странно и нервно. Я с вопросом в глазах поворачиваюсь к маме, которая подталкивает меня к коробке.
– Иди, – она зловеще улыбается. – Посмотри на свой подарок.
– Ей ужасно понравится, милая, – поддакивает папа.
Я оборачиваюсь…
Нет.
Не может быть…
Тела Кира и Соньки… Уже порядком разложившиеся, гниющие, с гнойными незаживающими ранами по всему телу, в которых роятся тысячи червей. Глаза их выцарапаны чем-то острым. Рты открыты; изо рта свешиваются синюшные языки.
Я начинаю кричать. И родители, а вернее – те, кто скрываются под маской, – начинают хохотать еще безудержнее, чем до этого.
И он толкают меня к ним.
– Веселого времяпровождения, – говорит мама, и огромные створки коробки закрываются, образуя моему взору непроглядную темноту.
Я дернулась вперед и раскрыла глаза.
Темнота.
Я что, умерла?
Нет, так не может быть. Я ощупала все свое тело, потрогала конечности