Вниз, к звёздам. Том I. Анна Сергеевна Епишева
чем его удивить.
– Porque la tentación es una trampa del diablo, pero si usted lo llama, es poco probable que usted se atreve a caer en la propia trampa6, – заявила она. Ральф на мгновение застыл на месте, и девушка дёрнулась, чтобы воспользоваться его замешательством и пройти к дверям. Но как только она это сделала, граф решительно преодолел расстояние между ними и преградил ей путь, вынуждая снова попятиться назад.
– Ты ведь понимаешь, что эта игра не может длиться вечно?
– Как мило со стороны хищника предупреждать жертву о грозящей ей опасности, – с еле сдерживаемым гневом, сказала девушка.
– И как мило со стороны жертвы игнорировать предупреждение, сделанное из лучших побуждений.
Аня как раз собиралась ответить, что не верит в существование у графа таковых, но тот уже склонился над ней, не спуская взора с побледневшего овала её лица, и коснулся губами её губ. Девушка ударила руками ему в грудь, всеми силами стараясь сопротивляться и противостоять его слащавой надменности, но Ральф схватил её дрожащие запястья и, больно сжав их, опустил обратно, не выпуская из своих цепких рук. Аня чувствовала, как поцелуи становились всё более страстными и глубокими, но, одолеваемая невероятным ужасом, ощутила полное бессилие перед несгимаемой стеной желания этого самоуверенного человека. Колени подкосились, казалось, ещё секунда, и она точно потеряет сознание. Мысли в голове путались, застилаемые беспросветным туманом, в который тянул её светловолосый дьявол. Шансов на спасение почти не оставалось, и Аня мысленно произнесла полное отчаяния «Господи, помоги мне», хотя уже не верила в чудесное спасение. И напрасно. В этот момент послышался скрип открываемой двери, и раздался серебром звенящий голос:
– Приветствую тебя, Ральф!
Граф мгновенно отпустил девушку и, грозно сдвинув брови, обернулся:
– Ровер? Какого чёрта ты тут забыл!?
Ральф явно был недоволен и даже взбешён из-за непредвиденного вмешательства. Аня же, восстанавливая дыхание, ухватилась за комод, придерживающий её сзади, испытывая неимоверное облегчение.
Глава VII
Коварство лисы столь же опасно, как и жестокость волка; мы должны остерегаться в равной мере и того, и другого.
(Томас Пейн)
– Не слишком радушный приём ты оказываешь единокровному брату, – продолжил вошедший. Он прошёл в глубь комнаты и устроился в кресле у камина, небрежно забросив ноги на круглый столик. Ровер внешне ничем не отличался от своего наглого братца: такие же ярко-синие глаза, оживлённые загадочным блеском и скрываемые тенью густых ресниц, высокие скулы, прямой нос, волевой подбородок и светловолосая гордо поднятая голова, отливающая золотом, хотя черты лица его казались более мягкими, а, быть может, это впечатление создавалось только благодаря более молодому возрасту. Широкие плечи Ровера обтягивала чёрная рубашка с коротким рукавом, её пуговицы были расстёгнуты на груди, выставляя загорелую кожу со светлыми, чуть заметными волосками, а тёмные джинсы облегали его сильные ноги.
– Если вспомнить, какой приём ты оказал мне в Манчестере два месяца назад, то
(испан.) Потому что искушение – это ловушка дьявола, но коль вы сами себя так называете, то вряд ли рискнёте попасть в собственную ловушку.